РОГ ЮОНА

Эмери прибыл на место поединка в полном душевном спокойствии, ибо он считал Юона зеленым юнцом, не умеющим обращаться ни с копьем, ни с мечом, который не сможет противостоять такому опытному бойцу, как он, проведшему много лет в кровопролитных сражениях. Однако когда он проезжал мимо королевского Двора, его конь внезапно спотыкнулся, поэтому граф, небрежно сидящий в седле, чуть не свалился наземь. И все, кто наблюдал за этим досадным зрелищем, посчитали это дурным предзнаменованием.

Но Эмери тотчас же обрел равновесие, выпрямился в седле, твердой рукою надел свой шлем. Весь его вид говорил о том, что он верит в себя и свои силы.

Юон тоже надел шлем, взял щит и поднял копье, переданные ему оруженосцем. Его ярко-чалый конь с грохотом бил копытом о булыжную мостовую, словно бросая вызов черному коню, которого граф сдерживал своей тяжелой рукой.

Затем сам король приказал начинать, и противники вступили в бой. Эмери нацелился копьем прямо в шлем Юона. Этим он хотел показать, что на такой рискованный удар способен только опытный и уверенный в себе боец, каким он и считал себя на поле боя. Он не сомневался, что справится с мальчишкой, как с безобидным котенком.

Однако Юон был готов отразить этот удар, ибо догадался, что на уме у врага. Поэтому, когда они сошлись, он ловко отклонил голову, и копье Эмери пронзило воздух. А копье Юона ударило прямо в середину вражеского щита с такой силой, что не только Эмери, но и он сам выпали из седел и рухнули на землю.

Вскочив на ноги, оба отшвырнули бесполезные копья и выхватили мечи. Граф настолько рассвирепел от своего падения, что бросился на противника, не думая об осторожности настолько, что отбросил щит, намереваясь нанести мощнейший удар мечом обоими руками.

Юон же прикрылся щитом, который и принял на себя удар Эмери. Лезвие, выкованное в раскаленной кузнице, было настолько тяжело, что граф не сумел поспешно отскочить назад. И тогда Юон нанес ответный удар, угодив графу точно туда, где шея крепится к плечам. Против такого удара крепкие доспехи графа послужили ему не больше, чем шелковая накидка. Его разукрашенный роскошными перьями шлем слетел с головы, которая покатилась по пыльной земле и застыла неподалеку от подножия королевского кресла.

Вокруг раздались изумленные крики, ибо ни один человек не верил, что Юону удастся справиться с Эмери. А коварное сердце короля подскочило в груди, поскольку он понимал, что если Юон не умер в поединке, то он как можно скорее должен умереть ради Франции. Ведь Эмери испустил дух, так и не успев сделать честное признание. И тогда герольды провозгласили королевскую волю.

Когда был зачитан суровый указ об изгнании, все лорды, обступившие королевский трон, начали возражать, и громче всех протестовал герцог Неймс.

– Ваше величество, – произнес он, – разве не безутешное горе вынудило вас отдать сей суровый приказ? Ведь этот юноша доказал в сражении в свою правоту, и Судьею его был Господь Бог. Он сказал вам истинную правду. Если он убил принца Чариота нечаянно, его нельзя считать убийцей. Прошу вас, накажите его не столь сурово, что он всю оставшуюся жизнь будет пребывать за тридевять земель от своей любимой родины!

Несмотря на непрекращающийся гнев к Юону, Карл Великий понимал, что его лорды открыто протестуют против его решения в этом вопросе. Поэтому он очень спокойно ответил Неймсу:

– Это правда, что Юон совершил огромное зло, отняв у старого короля его любимого сына, а у Франции – ее будущего короля. Но также правда и то, что сам Господь Бог даровал этому юноше победу в поединке. Посему, чтобы не быть с ним столь суровым, я возложу на Юона трудную задачу, то есть поступлю с ним, следуя старинным рыцарским обычаям. И он не вернется во Францию, пока удачно не справиться с этой задачей, ведь в противном случае он примет позорную смерть. Что ты на это скажешь, герцог Неймс?

Неймс, понимая, что больше ничего не сможет сделать на благо Юона, согласно кивнул.

– А теперь слушайте все, какая задача предстоит Юону Бордосскому, – промолвил громко король. – Приказываю ему отправиться из Франции в очень хорошо укрепленный город сарацинов Вавилон. Там он должен явиться ко Двору эмира Гаудиса, управляющего этим городом. Юон должен вырвать из бороды Гаудиса клок волос, изо рта его – вытащить пять зубов. А главному гостю Гаудиса в присутствии всего окружения эмира отрубить голову. Мне он должен привезти эти волоски и зубы. Кроме того, он должен поцеловать дочь Гаудиса на глазах у всего Двора эмира.

Когда Юон слушал о том, что ему предстоит выполнить, сердце его обливалось кровью, ибо он понял, что больше не жилец, и даже, имей он в помощниках самого Господа, ему не удастся остаться в живых после подобных деяний. И вот что он сказал королю и благородным лордам:

– Ваше величество, вы отправляете на верную смерть того, кто желал бы служить вам верой и правдой всю свою жизнь. Может быть, когда-нибудь потом, наши потомки рассудят нас.