Рог Роланда и меч Гильома

— Монжуа!.. Монжуа!.. — из улицы в улицу разнесся победный крик французских рыцарей.

Бросились сарацины по домам. Тот надевает кольчугу, этот завязывает шлем, хватают что попадется под руку — меч, копье или дрот, но нет им спасения! Такая суматоха поднялась на нимских улицах, что куда больше мавров было передавлено и забито в давке, нежели заколото в бою. А воодушевленные французские воины знай колют и рубят направо и налево, никого не оставляя в живых, никому не давая пощады.

Смертный страх обуял Отрана. Побежал он во дворец, но Гильом издали приметил беглеца и устремился следом за ним. Взбежали они по ступеням дворца, миновали дворцовые покои, добрались до самой высокой башни, забрались на самый ее верх — некуда больше бежать, нет у Отрана крыльев, чтобы взлететь как птица в небо и забыть про весь ужас, который с ним приключился. Сгреб его могучий граф и выбросил вниз из окна.

Вскоре все башни и чертоги королевского дворца были заняты французами. Вспомнили они и про вилланов, которые ссудили бойцам волов, бочки и возы, — с лихвою возвратили они долг, наградив крестьян деньгами, а также вином и хлебом, которые были найдены в нимских кладовых.

Так начался новый поход Гильома в испанские земли. Стал граф законным властелином Нима — всех его стен и улиц, амбаров и подвалов, скромных домов и дворцов с дивным убранством. Столько богатств нашли французы в городе, что зажили с тех пор безбедно в его стенах. А весть о том, как взял Гильом город Ним, разнеслась по всей земле, устрашая его врагов и веселя его друзей. Сложил об этой истории народ легенды и небылицы. Гильом же, будучи рыцарем честным и справедливым, на каждом пиру поднимал кубок за здравие своего племянника Бертрана, хитрости и смекалке которого и были обязаны французы, когда так быстро и славно завладели неприступным сарацинским городом.

Вот так, прославленный молвой,
Крушил врагов боец лихой.
Но мы рассказ продолжим свой,
Аой!

ИСТОРИЯ ТРИНАДЦАТАЯ

Гильом тоскует. — Беглец из Оранжа. — Безумные замыслы. — «Кто любит, тот неразумен». — Три нубийца. — У короля Аррагона. — Гильом о Гильоме. — Нечестивец Салатре. — В бой вступают поленья. — Повязка, ларь, любовь и отвага. — Тайный ход. — Орабль держит речь. — Паруса и весла.

течение долгих лет пилигримы, путешествовавшие из конца в конец по старой Франции, могли видеть в одном из монастырей два щита: одним из них владел могучий граф Гильом из Нарбонны, другим — его храбрый племянник Бертран. Говорят, эти щиты побывали во многих сражениях, были они исполосованы следами сарацинских мечей, исколоты стрелами и копьями. Взаправду ли те щиты принадлежали отважным героям, мы теперь уже не скажем. Но одно несомненно — не счесть песен и сказаний, в которых бродячие жонглеры славили имена Гильома и Бертрана.

Вот еще одна история про благородных рыцарей.

Она снова начинается весной — однако не в Париже, как предыдущая, а в славном городе Ниме, который был отвоеван Гильомом у сарацинских правителей Отрана и Голиафа.

Итак, весной, в мае, когда зеленели вокруг поля и рощи, когда после весенних паводков вернулись реки в привычные русла, когда вовсю щебетали птицы в листве и поутру поднималось над городом теплое южное солнце, стоял однажды граф Гильом у окна на самом верху дворцовой башни — у того самого окна, из которого он выбросил трусливого Отрана прямо в ров, наполненный водой. Запах роз плыл в воздухе, и, подобно ему, разливалось вокруг сладостное пение дрозда.

Оглядел граф свой край и загрустил по прежней жизни во Франции. Позвал он племянника Бертрана и сказал ему со вздохом:

— Эх, Бертран, были мы бедны на родине, даже жонглеру не могли порой заплатить за добрую песнь! А теперь есть у нас все — звонкие кольчуги и крепкие шлемы, быстрые скакуны и булатные мечи. Всего у нас вдоволь: хлеба, мяса и вина, но гложет мое сердце тоска, засиделись мы без дела, племянник. Ну, что бы приплыть сюда маврам — приплыть да помериться с нами силами! Никто на нас не нападает, дают нам враги мирно спать да жиреть на сытных харчах. Скучно мне так жить. Заперты мы в четырех стенах, словно в тюрьме!..

Смотрели рыцари на восток, туда, где в дальней дали плескала обильными водами широкая река Рона. Смотрели и не ведали, что уже вскоре не останется от их тоски ни следа.

В то время вышел из ронских вод на берег беглец. Упал он от усталости на песок, но наконец отдышался и направился прямиком в Ним. Поднялся по тропе на высокие холмы, что окружили город, вошел в ворота и под высокой сосной, в тени, отыскал графа Гильома: сидел рыцарь в кругу своих соратников и слушал жонглера, который пел им о славных богатырях и деяниях давних дней.