Рог тритона

Лодку Принц привязал к дереву. Залезли в душистое сено стожка на лугу, совсем не колкое и теплое внутри, будто нарочно нагретое. Густой сборный дух трав можно было вдыхать бесконечно, есть вкусный воздух ломтями, как хлеб. Ребята в столовой, должно быть, давно отужинали горячей кашей и приготовились ко сну…

Принц изо всех сил отгонял гнусные мысли о Твари и – сумел отогнать, потому что, положив голову ему на грудь, нежно посапывая, спала девочка.

Утром они поплыли дальше, вперед и вперед, точно гонимые бурей жизни кустики перекати-поля. Лодка сама, без всякой помощи, двигалась встречь солнцу по улыбчивым морщинам реки, но дети садились за весла, чтобы меньше мерзнуть. Уключины одобрительно поскрипывали, с обеих сторон бугрились тугие волны, брызжа с лопастей студеными каплями.

Солнечный ветер выдул тревоги из дум, высушил грязь. В голове Принца роились мысли о хлебе – о настоящем хлебе, желательно с маслом, присыпанном сахаром, или солью – тоже неплохо. Необходимо было разжиться едой, и повезло: издалека на излучине показался дым рыбацкого костра.

Добрые дяденьки, старый очкастый и молодой в шляпе с сеткой от мошки, досыта накормили беглецов пшенным кулешом и печенными в фольге ельцами. От обильного завтрака и тепла Русалочку разморило. Уходить не хотелось, но рыбаки задавали слишком много вопросов, и мальчик забеспокоился. Врать он стыдился, отмалчиваться после щедрого угощения оказалось неловко…

Выслушав правдивый рассказ, старший дяденька переглянулся с молодым. Снял очки и, протирая их носовым платком, странно сморщился, будто собрался заплакать.

– Ох и далеконько же вы забрались! Вот что: давайте-ка мы отвезем вас обратно на мотоцикле. Даю честное слово: пока не убедимся, что Тварь изолирована… изолирован, – поправил он себя, – мы вас не оставим.

– А лодка? Хозяин, наверно, ее потерял.

– Не потеряет, вернем на место. С пляжа ведь, говоришь, угнали? Вот туда и вернем.

– Плохой человек сказал, что найдет меня хоть на земле, хоть на небе…

– Не найдет! – воскликнул молодой. – Его скоро нигде не будет, этой вонючей Твари! Такие и до тюрьмы не доживают.

– Ну-ну, тише, – нахмурился очкастый. – Незачем детям знать.

– Пусть знают! – яростно возразил молодой. – Зато не станут бояться. Забудь о нем, малыш. Считай, что его больше нет, ни на земле, ни на небе…

Как же чудесно было ехать с рыбаками в коляске трехколесного мотоцикла! Принц первый раз в жизни ехал на мотоцикле, и Русалочка тоже. Дяденьки закутали их в брезентовые куртки и время от времени спрашивали сквозь тарахтенье мотора:

– Не замерзли? Не замерзли?!

Звенящий ветер бил в толстое овальное стекло, пушил волосы девочки и вычесывал из них запутавшиеся соломинки. На пыльной дороге смешались следы колес, последние белые бабочки беспечно порхали в колеях над жухлым клевером. Принц даже окурки забыл высматривать…

Днем остановились в большом поселке, пообедали в столовой для механизаторов. Вермишелевый суп с мясом и котлеты были очень вкусными. Русалочка съела гречневый гарнир и подливу облизала с тарелки, хотя обычно ела нехотя.

В столовой сидели сплошь дяденьки с хорошими лицами, Принц ни у кого не заметил кривого щелястого рта. Полная женщина за железной стойкой раздачи положила на поднос горсть карамели «Белоснежка».

Механизаторы вышли на крыльцо покурить, и молодой рыбак вышел. По сочувствующим глазам людей мальчик догадался, что он рассказал всем страшную историю. Мужчины гладили по голове Русалочку, похлопывали по плечу Принца. Один седой, чем-то похожий на бабушку дяденька, блестя влажными глазами, подарил бумажную деньгу – целых пятьдесят рублей! – и сказал:

– Береги свою девочку.

В этом поселке Принц понял, что хороших людей на земле гораздо больше, чем дурных. Русалочка уснула, тепло прижавшись к нему. Разноцветные пряди разметались, нос немножко облупился на солнце, щеки разрумянились, и тень от ресниц лежала на них, как крылышки ночных мотыльков.

* * *

В детдом прибыли только к вечеру – далеко уплыли по течению. Там со вчерашнего дня стоял переполох, искали пропавших детей и повсюду звонили, а с обеда узнали об их путешествии на лодке и мотоцикле с рыбаками.

Милиция схватила Тварь, Белоконь был допрошен и сидел один в изоляторе главного дачного корпуса. Воспитатели, горестно ахая, расспрашивали Принца. Потом пришел милиционер-следователь – допытываться, трогал его Тварь или не трогал. Мальчик чистосердечно, как просили, отвечал: «Не трогал», удивлялся одним и тем же вопросам, будто ему не верили, и устал повторять рассказ.

Няня шепнула Русалочке, что важная комиссия решила отправить Белоконя в специальный интернат для трудновоспитуемых детей, завтра с утра за ним должна была приехать машина…

Все взрослые в этот день излучали небывалую доброту. Повариха смилостивилась дать еды после ужина, сердобольно качая головой: «Наголодались…» Пока отрезала две пухлые горбушки с буханки, мазала маслом и посыпала сахарным песком, Принц сунул за пазуху стоящий на полке стакан со свечой и коробком спичек. Поблагодарив за хлеб, завернул его в лопуховые листья.