Рога под нимбом

Загромыхали цепи, заскрипели тяжелые неповоротливые створки ворот. Я так и стоял в окружении десятков тел, весь в крови с мечом в руках. Мой взгляд безучастно наблюдал за тем, как распахиваются массивные ворота, как замирают защитники крепости, увидевшие армию прямо перед ними, как вперед на немертвом коне выезжает закованный в броню гвардеец. Генерал Ренан, близкий друг Ирзана, сняв шлем, осмотрел представшую перед ним картину. От его взгляда не укрылось ничто. Ни алые всполохи все еще сражавшейся на той стороне крепости льемы, ни окровавленная мостовая, заваленная телами, ни обезумевшие от страха выжившие воины, ни мой внешний вид. Вот только если он что-то и сказал, я не услышал.

Получившая множество повреждений печать стала рассыпаться со скоростью лавины. Повреждения вызывали изменения в теле, спину рванули высвобождающиеся крылья, пока только верхняя пара, печать повреждалась еще больше, еще большая часть моей энергоструктуры выправлялась, принимая истинный вид, а выправляясь, все сильнее вредила телу, вредила печати… и так по кругу. Наверное я кричал, я бился в страшных судорогах, напрягая всю волю, все силы на то, чтобы остановить разрушение печати, подчинить уже освободившуюся энергоструктуру. Я хлестал высвободившимися крыльями по мостовой, словно только что зарубленная курица, все еще не знающая, что она мертва. Перья потяжелели, впитав в себя кровь. Под ногами разливался океан первородной Тьмы. Первостихия расползалась вовсе стороны, поглощая в себя все, что встречалось на ее пути. Над головой наливались невыносимым сиянием Света небеса. Что-то алое и яркое размытым пятном мелькнуло передо мной и пропало. Что-то крепкое, словно лапа дракона, прижало меня к земле, стало жарко, потом просто тепло и приятно. Меня перевернули на спину. Я не сопротивлялся, бессильно распластав крылья. Вся воля уходила на контроль печати. Огромный птичий глаз с вытянутым горизонтальным зрачком словно вонзился в мое сознание.

«Я помогу. Впусти меня, Урташ. Я помогу».

Мою трещавшую по швам волю внезапно поддержала еще одна воля. Она была не очень сильной, но ее поддержки мне хватило на то, чтобы полностью купировать разрушение печати. Сколько времени мне потребовалось на то, чтобы взять под контроль высвободившуюся часть своего истинного тела? Не знаю, смог бы я в тот момент справиться, если бы не помощь Тьеши? Смертная женщина сумела вытащить разум могущественной сущности из пучины безумия, смогла поддержать его и помочь справиться с собой. Когда-то Даот сказал мне одну фразу. Он сказал, что одна песчинка может уничтожить мир, а одна душа – спасти бога. Тогда эти слова мне показались чем-то смешным. Но не теперь. Князь. Каким бы сильным я не стал, до тебя мне очень далеко. Эх, как жаль, что все так вышло. Когда-то я мог обратиться к нему за советом, зная, что совет будет действительно мудрым и ценным. А теперь? Разве, получив могущество, я стал умнее? Нет, не стал. И совета мне больше не у кого спросить.

– Ты как?

Я открыл глаза. Мы лежали в походной палатке в ворохе мягких мехов. Обнаженная льема прижималась ко мне своим пышущим жаром телом. Ее алые волосы рассыпались по моей груди, приятно щекоча кожу.

– Кажется, выжил. Благодаря тебе.

– Что с тобой было? У тебя появлялись то крылья, то хвост с рогами. Вокруг тебя клубились такие силы… Ты оборотень? Как льемы, только не огненный? Я слышала о вивернах. Ты из них?

– Нет, – мои губы разъехались в улыбке. – Я полукровка, но больше пока не скажу. Не время и не место.

– Как скажешь, святой, – иронично поддела меня девушка.

– Где мы?

– Нас перенесли в эту палатку сразу, как только ты перестал призывать Свет и Тьму. Ну и когти-крылья убрал. Генерал не стал останавливаться в крепости. Мы там такого натворили, особенно ты…

– Можешь не говорить, – хмыкнул я, выбираясь из шкур. – Где моя одежда, не знаешь? И поесть бы…

– Если ты про тот окровавленный истерзанный кусок ткани, который был когда-то монашеской рясой, то его торжественно сожгли. Я тебя час отмывала, между прочим. Ты был весь в крови и…

– Спасибо за заботу, Тьеша. Но все же не все люди спокойно реагируют на появление в обществе голышом. Впрочем, нелюди тоже не все.

– Посмотри за ширмой. Туда солдаты заносили какие-то сумки. Может, для меня тоже найдется какая одежда? Свою старую я тоже сожгла, только ошейник и остался. Я подумала, что если ты будешь меня сопровождать, то лучше притвориться твоей рабыней. Меньше вопросов возникнет. А иначе будут нападать все, кому не лень.

– Это ты правильно подумала, – протянул я, радостно перебирая содержимое своих седельных сумок. Через пару минут на мне уже были мои вещи, выполненные в черных тонах с серебряной вышивкой. – Увы, но женских вещей у меня нет. Если подождешь, я схожу к Ренану, попрошу найти для тебя что-нибудь. Заодно насчет чего поесть выясню.

– А у меня есть выбор? – хмыкнула девушка, словно кошка, потягиваясь на мягких шкурах. – Подожду, конечно.