Рога в изобилии

— Так это я после пела, — светским тоном объяснила Алиса. — Наши поцелуи такие романтичные, что не петь после них просто нельзя.

— Слава богу, что у вас все ограничивается поцелуями, — злобно заметила Барбара. — А то бы ты еще и плясала по ночам.

— Я и пляшу, — надменно ответствовала Алиса. — Только босиком и молча.

— Отличная сегодня погода, — сказала Памела громко.

— Хочу попробовать ванильный мусс, — тотчас перебила ее Алиса, ткнув вилкой в блюдо на другом конце стола.

— Это картофельная запеканка, — заметила Памела и из вежливости добавила:

— Хотя, возможно, она слегка пахнет ванилью.

Пунцовый Фред извинился и выскочил из-за стола, чтобы уйти и прокашляться в другом месте. Алиса тоже встала и, покачиваясь, вышла следом за ним. Тут же заметила на мраморном столике телефонный аппарат и неожиданно решила позвонить Лэрри — сказать, что с ней все в порядке. Обернулась и увидела Винсента.

— Хочу позвонить во Флориду. Как мне это сделать?

— Зачем? — спросил тот.

— Надо.

Винсент поднял телефонную трубку и спросил:

— Назови номер.

Алиса назвала. Он некоторое время колдовал над телефоном, потом передал трубку ей. Сам же отправился в библиотеку и, немного поколебавшись, поднял трубку параллельного аппарата. Впрочем, из разговора он почти ничего не понял. Во Флориде обнаружился некий Лэрри, который до сих пор думал, что его жена утонула. Он вопил, как индеец, и, судя по всему, умывался слезами. Какой-то бред.

Неужели это еще один любовник его жены? А как же Георгий? Винсент никак не мог сообразить, куда подевался этот мерзавец. В последнее время он извел себя. И чем? Чем-то подозрительно похожим на ревность. Великолепно! Его вынудили жениться на женщине, которая многие месяцы унижала его, топтала его самолюбие. С какой стати он вдруг стал ревновать ее? Он вспомнил, как застал ее спящей и наклонился к самым губам. От нее слабо пахло какими-то незнакомыми духами и еще чем-то особенным. Чем-то, что пробудило в нем смутную неудовлетворенность и смутное желание…

* * *

"Привет, Лора! Получила твое письмо, которое показалось мне очень взволнованным. Не переживай за меня, дорогая! Я совершенно счастлива. Даже не знаю, возможно ли, чтобы такое счастье длилось долго. Я ослеплена Виктором, он нравится мне так сильно, что я не в состоянии трезво оценивать ситуацию. Я знаю, что ты обеспокоена моими взаимоотношениями с мужем. Я сама переживаю из-за Дэйла. Мне очень не хочется печалить его, огорчать или, тем более, разочаровывать. И я не делаю ничего подобного. Я все скрываю от него, Лора. Даже не представляю себе, как смогу ему рассказать о нас с Виктором. А может быть, мне и не придется ничего говорить? Просто заявлю Дэйлу, что разлюбила его — и все. Причиной расторжения брака может быть не только другой мужчина, правда ведь?

О наших с Виктором отношениях вообще мало кто знает. Лишь Артур Хэммерсмит (ты ведь помнишь Артура?), который помогает мне, и ты сама. Ах, Лора! Виктор такой удивительный, такой нежный и страстный. Если бы ты встретила мужчину своей мечты, Лора, разве ты не махнула бы рукой на условности?"

* * *

Олег Михайлович Косточкин жил в Москве на Фестивальной улице возле метро «Речной вокзал». Когда Денис позвонил ему по телефону и объяснил, кто он и чего хочет, Косточкин разволновался. Но от встречи, однако, отказываться не стал.

Олег Михайлович оказался человеком весьма примечательным. Высокий, подтянутый брюнет с гладкими щеками. Женщины и сейчас наверняка считали его писаным красавцем. Вот только глаза его были старыми — уставшими и выцветшими. Хозяин пригласил Дениса на кухню, где, не спрашивая у гостя согласия, быстро накрыл к чаю стол.

— Алиса дала мне ваши координаты, — пояснил Денис, едва только речь зашла о цели его прихода. — Она считает, вы с ее матерью любили друг друга.

— Можно сказать и так, — кивнул Косточкин. — Впрочем, что уж тут: конечно, любили. Мы долго встречались с Татьяной, много лет.

— Простите за нескромный вопрос: а почему вы не поженились? Ведь по тем временам внебрачная связь была не слишком типичной формой общения между мужчиной и женщиной?

Косточкин секунду помедлил, потом поднял на Дениса печальные глаза:

— Ну, скажем так: я любил Татьяну больше, чем она меня. Поэтому она все время медлила, медлила… Говорила, надо подождать, посмотреть… Ну, вы знаете, как это бывает, если ничего особенного не чувствуешь к человеку.

— Но вы были рядом много лет!

— Не спорю. Был. Эдакий запасной игрок. Однажды настал момент, когда мы оказались очень близки к браку. Но потом произошло столько всего…

— Связанного с рождением Алисы? — спросил Денис.

— Да. Знаете, я здорово сердился на Татьяну из-за Алисы. Она могла бы выйти замуж за меня и родить своего ребенка. Но почему-то предпочла сделаться матерью-одиночкой и удочерила чужую девочку.

— Неужели она не объяснила вам мотивов своего поступка?

— Понимаете, накануне всей этой истории мы поссорились. — Косточкин принялся сплетать и расплетать пальцы. — Вернее, теперь-то я уверен, что Татьяна спровоцировала эту ссору. Она хотела удалить меня на какое-то время;

— Зачем?