Рогачевский узел. От обороны к наступлению

Сам командир этой группы, начальник штаба 58-й танковой дивизии излагает этот эпизод так: «…с 4 танками дошел до Петровка, атаковал его, но один танк был подорван на минах, второй сгорел, а последние два танка были заклинены и вести огонь после атаки на Петровка не могли»[54].

Поскольку немцы отчитались об одном уничтоженном ими танке, можно предположить, что подорвавшийся на минах был нашими танкистами эвакуирован.

Этот эпизод создает негативное представление о действиях 58-й танковой дивизии. Поэтому надо отметить, что командование Западного фронта оценивало ее вклад в оборону достаточно высоко.

«… отдельные части вели борьбу… до полного самопожертвования.

В качестве примера можно указать на действия Н-ской танковой дивизии. Она на Клинском направлении имела к началу боев полное количество танков. Действуя против войск 3-й танковой группы немцев, эта дивизия не только задержала продвижение противника, но и нанесла ему большое поражение, вследствие чего количество действующих танков на этом направлении у немцев значительно сократилось. Правда, и дивизия понесла большие потери, однако они были не напрасны – противник в процессе наступления получил ощутительный контрудар и выдохся»[55].

Не все части и не всегда действовали одинаково эффективно. Примером может служить 24-я кавалерийская дивизия. В одном из приказов по левофланговой группе есть и такой абзац.

«Отмечаю лучшую сторону организации боя в течение дня и переход на новый рубеж 58 танковой дивизии; в худшую сторону выделялась 24 кав. дивизия»[56].

И в дни боев под Рогачево в 24-й кавалерийской дивизии были эпизоды, которые можно охарактеризовать, как «дезертирство» и «самострел». Вот строки из другого приказа.

«а) красноармеец 2 эскадрона 18 КП Ч., будучи в обороне, 25.11.41 года в районе НЕЧАЕВО, при отходе с рубежа обороны бросил ручной пулемет и бежал с поля боя.

б) 25.11.41 г. во время обороны деревни ПОЧИНОК младший политрук 1-го эскадрона 56 КП А. бросил поле боя и бежал в лес. Впоследствии оказалось у младшего политрука А. ранена ладонь левой руки.

А. убыл неизвестно в какой госпиталь без осмотра и направления полкового врача»[57].

Теперь обратимся к вопросу о потерях нашего противника, которые, по данным наградного листа на В. Г. Гагуа, составили 150 человек только убитыми. А в целом, учитывая раненых, получается, что кавалеристы одним ударом вывели из строя половину немецкого батальона. Это очень значительный урон, поэтому приведенные в наградном листе цифры вызывают большое сомнение и, скорее всего, вымышлены.

Вряд ли эта цифра достоверна. Кто считал убитых врагов, да еще и ночью? Еще более непонятно, как удалось сосчитать раненых. Тех, кого немцы сумели вынести с поля боя, сосчитать было невозможно. Оставшиеся должны были перейти в разряд «пленные». В сорок первом году такое большое количество пленных было редкостью, и об этом непременно бы сообщалось отдельной строкой, а известие о подобном успехе могло докатиться до Верховного Главнокомандующего.

В мае 2010 г. поисковыми группами обнаружены останки 36-ти кавалеристов, погибших при этой атаке. Кроме того, в упомянутом подбитом танке остался убитый танкист, который был захоронен ранее, в 60-е годы. То есть речь идет, как минимум, о 37 убитых с нашей стороны. Атакующие войска теряют бойцов в три раза больше, чем обороняющиеся, и потери немцев можно оценить примерно в 12 человек убитыми. Число раненых обычно в 2–3 раза больше (как нетрудно заметить, в наградном листе число раненых – просто умноженное на два число убитых), то есть могло быть ранено еще 25–40 немцев.

Обход с севера