Рогал Дорн. Крестоносец Императора (ЛП)

«...два, один. Успех! Я знал, что эта старая штуковина ещё работает. Захват голоса действует. Вид-захвата пока что нет, но мне нужно составить отчёт об этом событии, пока есть возможность. Я — Ларенций валь де Мир, терранский летописец, закреплённый за Легионес Астартес, Первым легионом. Только теперь кому-то из нашей группы разрешили спуститься на поверхность Скатии. Тут всюду огонь и развалины, куда ни посмотри, но сейчас мы стоим в почти целом остове здания какого-то политического учреждения, и три примарха обсуждают ход предстоящей кампании. Дебаты весьма оживлённые, атмосфера в зале накалена, и меня дрожь пробирает уже от осознания того, что я здесь.

Лев предложил разделить силы крестового похода: одни должны направиться на северо-запад, а другие — на юг в обход того варп-шторма, дабы войти в Ночную Зону с галактического востока и привести к Согласию кольцо внешних систем, прежде чем проникнуть внутрь. Он утверждает, что тогда наши войска сумеют лучше понять, что располагается в сердце Окклюды Ноктис, до того, как двинутся в её глубины.

Фулгрим даёт довольно пренебрежительный отзыв и выступает за спиралевидный маршрут, который позволит флотским соединениям постепенно приближаться к центру региона, сравнительно быстро наматывая счётчик, так сказать. Учитывая тот факт, что все три примарха совсем недавно вернулись с операций по зачистке в других районах планеты, Фениксиец кажется чрезвычайно ухоженным. Приношу извинения за то, что создаю картину словами — хотелось бы, чтобы моего вид-записчика вернули из карантина, но все невоенные сервиторы в настоящее время изолированы. Тут опасаются чужеродных или еретеховых механофагов и прочих заражений.

Рогал Дорн яростно возражает, что ни одно из предложений не отвечает требованиям Императора — хотя, конечно, точную формулировку оных знают лишь три этих блистательных командира. О, как бы восхитительно вышло, если бы мне довелось записать Солнечный конклав! Но увы, я в слишком низких чинах, а заключительный совет Императора и примархов проходил за закрытыми дверями.

Лев ведёт себя очень тихо, и я не думаю, что это добрый знак. Фулгрим остаётся добродушным, несмотря на отчасти бычий напор владыки Дорна. Примарх Седьмого легиона желает прорваться к самому сердцу теневых систем, пока флот не растратил силы на организацию патрулей, гарнизонов, и линий снабжения.

Я не стратег, но все эти планы, похоже, вполне...

Лев уходит! Бросив напоследок фразу о том, что нужно закончить начатое, он присоединяется к своей свите и покидает зал.

Фулгрим призывает его вернуться, но... да, контингент Первого легиона удалился. Владыка Дорн вернулся к изучению карт на столе, но Фениксиец уверяет его, что в этом нет смысла. Им необходимо согласовать стратегию вместе, всем троим.

Меня вызывают. Я ведь с Первым, и, если не уйду с ними, меня здесь бросят.

Как я и говорил, события весьма примечательные. Для этого грандиозного предприятия, Ночного крестового похода, нужно, чтобы его лидеры как можно скорее нашли общий язык».

Гидореас быстрым шагом пересёк стратегиум и встал рядом с остальными капитанами и иными важными лицами на борту «Фаланги». Здесь, как и в том бурном совещании на поверхности Скатии, присутствовали Фулгрим и Лев вместе с их помощниками. Хотя просторный стратегиум мог вместить несколько сотен легионеров, было решено, что каждый примарх возьмёт с собой только тех, кто способен внести ценный вклад в обсуждение, — наиболее опытных и высокопоставленных командиров рот каждого легиона.

Со стороны громадного входа в зал прошагали в ряд четыре воина в белых доспехах с чёрной каймой, и Гидореас узнал их всех, что нисколько его не удивило. Мало того, ранее, когда властители легионов заседали на Солнечном конклаве, магистр хускарлов провёл какое-то время с этими Лунными Волками из Морниваля. Вскидывая кулак к груди, он поприветствовал по очереди их всех: Торгаддона, ответившего мимолётной, но искренней улыбкой; Сеянуса, казавшегося неизбывным, как небесные светила; магистра флота Кейшена, большую часть лица и тела которого заменяли марсианские киберпротезы, однако взор пылал подобно звезде, и, наконец, новичка среди прибывших, Абаддона. Тот лишь мельком взглянул на Гидореаса, ибо не сводил глаз с Рогала Дорна.

А за ними вошёл сам Хорус Луперкаль. Никогда прежде Гидореасу не доводилось видеть примарха Лунных Волков лично. Казалось, что Хорус каким-то образом сосредотачивает внимание на всём сразу. Встретившись с ним взглядами, хускарл на секунду застыл, словно поражённый выстрелом из гравитонного ружья.

— Поспокойнее, капитан, — проговорил Луперкаль, поравнявшись с Гидореасом. Тем самым Хорус напомнил, что нужно объявить о его прибытии. Хускарл так и сделал, и в следующий миг повелитель Лунных Волков поднял руку, салютуя Рогалу и остальным. Изображая, что строго следует протоколу, он произнёс: — Разрешите подняться на борт, командующий Дорн?