Рогатое величество и ведьма уборщица (СИ)

— Мра-а-а-а-у! — Расставив пошире лапы, проорал Черныш, пугая Сёму.

— Привет, — неуверенно подала голос сбежавшая ведьма, при этом счастливо улыбаясь и махая ручкой.

На крылечко вылетела двенадцатилетняя Савра, придерживая «косу до пояса», которая билась о пятую точку.

— Ма-а-аменька! Ба-а-а-атенька! Марка приехала! — Подвывающей сиреной взвизгнула младшенькая, тревожа соседей. Вот уже и свет в окнах бабы Фёклы вспыхнул, а за ним не заставила себя ждать и старушка, откидывая занавеску и чуть ли не носом прилипая к стеклу, силясь со своим старческим зрением рассмотреть, кто пожаловал к чете Бессмертновых.

На порог тут же дружно вывалились оставшиеся члены семьи: Емеля с Тишкой да мама Клава с батькой Борием.

— Ба! Приехала! Кровиночка, Марочка, девочка моя! — Закудахтала мама, прижимая к своему взбитому телу дочь и целуя её волосы, лоб и щёки.

Мельком взглянув на отца, улыбнулась ему тёплой улыбкой. До этого он стоял в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу, и выворачивал себе пальцы.

— Батька, привет! — Дошла очередь и до него, за последний месяц сильно похудевшего и поплохевшего. Щёки чуть впали, под глазами залегли чуть ли не вековые тени, а тонкие губы потрескались. — Я скучала по тебе… по всем вам.

На глаза хозяина дома внезапно набежали старческие слёзы, которые он пытался остановить, закусывая нижнюю и дрожащую губу, чем вызывал у своих детей и жены понимающие улыбки.

— Я… мы тоже, — резко и эмоционально почти выкрикнул Борий, сильной мужицкой рукой вталкивая в объятья.

После чувственного приветствия, мы ввалились внутрь не давая спать уже всей деревне. Я рассказывала родным про свои столичные приключения, про интересные знакомства с гадалкой и магами, про императора, сваху и невест, про убранства дворца… От самого младшенького до батьки слушали, раскрыв рты.

— А у вас-то тут как? Что после моего побега изменилось? — Решила рискнуть я, не зная с чего начать финансовый вопрос. На руках я имела шесть тысяч серебряных монет, которые могли покрыть долг целых два раза. Только вот это был прошлый долг.

Борий с Сёмкой разом нахмурились, отослав Савру с детьми спать. На кухне остались те, кто зарабатывал на сою жизнь потом, слезами и кровью.

— Что Лазарь вам сделал? — Спросила у теперешнего гончара-должника, скрещивая руки на груди.

— Долг в два раза повысил и заставил платить каждую седьмицу сорок процентов от прибыли. А её, родимой, как на зло нету, — чуть не сплюнув на пол, с горечью произнёс отец. Сёмка тоже выглядел расстроенным. — Брат твой уезжал в порт, смог заработать пятьсот серебряных… но чего ему это стоило!

Я сидела, ошарашенно переваривая информацию.

— И сколько осталось до погашения?

— Четыре тысячи восемьсот серебряных. Остальное мы наскребли, продав Клавины наряды и побрякушки. Едим теперь экономней, на одежде экономим. С твоего огорода в первое время таскали овощи, а как заросло всё у тебя там, то и прекратили ходить. Чай, болота, змеи ползают, комаров много. А полоть, сама понимаешь, некогда, — Отчитался Борий, поглаживая себя по коленкам. — Был, конечно, вариант тебя отыскать и замуж выдать, прощая половину суммы, но…

— Но я сказал, что коли не люб он моей сестре, то и нечего изуверствовать! — Перебил отца Сёмка и со всей своей силы молодецкой да дури юношеской по плечу хлопнул. Я так в лавку и вросла, до конца не понимая, сломал он чего мне али обошлось.

Я снова помолчала, переваривая услышанное. Значит, пять тысяч я им отдам, двести пусть будут у них, от такого не обеднею, чего уж жадничать.

Встав со скамьи, запустила руки в глубокие карманы сарафана, взяла два увесистых мешочка за «головки» и вытащила наружу, звонко шмякнув на полированный от долгого использования дубовый стол. У моих мужиков округлились глаза.

— Здесь золото на пять тысяч серебряных. Отдадите, когда я уеду отсюда, всё ясно? И ни слова, поняли, что это я привезла? — Батька с братом кивнули, даже не поднимая глаз с мешочков с золотыми монетами. — Надеюсь, что поняли.

Я перелезла через лавку, пожелала спокойной ночи всем родственникам и, запрыгнув на печку, завалилась спать, прекрасно понимая, что утром самой придётся тащиться в имение Светлокудра и требовать обратно свою баню.

На седьмом этаже во всю кипела работа, туда-сюда сновали маги-строители, удерживая съезжающие плиты во время перерывов и в рабочее время восстанавливающих «из воздуха» стены дворца.

Дамириан сидел в кабинете у своего друга Тинара Рашрока, откинувшись спиной на широкую спинку гостевого кресла, держа в одной руке бокал с красным вином, а во второй ручку. На коленях лежал отчёт допроса лысого лорда, который отчаянно не хотел говорить по-хорошему… но всё-таки заговорил.

— Удивительное дело, и как только додумались через женщину на меня влиять, — нервно ухмыльнулся император, залпом допивая красную жидкость, приятно обжигающую горло и язык.

По привычке потянулся большим пальцем к кольцу-артефакту, но дотронулся только до голой и шершавой кожи.