Роголом

 Музыка продолжала играть, но прежде чем Лэсс смог нанести первый удар, что-то размытое стремительно набросилось на него. И тут же изо рта у него с криком вырвался кровавый фонтан. Какая-то чудовищная тень кинулась на него, протаранив. Лэсс взмыл в воздух, подцепленный чем-то похожим на пару мясных крюков, впившихся ему в грудь. Он вертел в воздухе руками и ногами, брызгая во все стороны кровью. Последней мыслью его угасающего мозга было то, что его пронзил рогами какой-то очень крупный бык.

 Тело Лэсса безжизненно повисло. За мгновение до смерти он опустил глаза и увидел, что бык стоит на двух ногах.

9

 Харни-Пик, самый высокий горный пик штата, проплыл под овальным окном "Боинга 737". Дин смотрел на него в состоянии близком к благоговению. Конечно, он видел его много раз, но теперь ощущение было совершенно другим. Продолжая глядеть в крошечное окно, Дин почувствовал, как дом что-то нашептывает ему. И от этого ему стало жутко, так как дом был тем местом, из которого он бежал со всей решимостью не так много лет назад.

 Рядом с ним сидел Аякс и жаловался, что в самолете нельзя курить. Учитывая все то, что Дину пришлось пережить в психологическом плане за последнюю неделю, в поездке ему требовалась мудрость Аякса. Вот почему Дин раскошелился на дополнительный билет туда-обратно для своего приниженного друга.

 - Разве у тебя нет какой-нибудь приличной одежды? - спросил Дин, с улыбкой глядя на дырявые джинсы Аякса, поношенные мокасины и чем-то заляпанную серую куртку в стиле вермахта, с рваными рукавами.

 - А что не так с моей одеждой? - с искренней тревогой в голосе спросил Аякс.

 - Не бери в голову.

 - Спасибо, что взял меня с собой. Мне нужен был отпуск.

 - Это не отпуск, Аякс. Мой отец может умереть. В городе происходит нечто очень странное. И учитывая очень странные вещи, происходившее со мной последнее время, я нуждаюсь в тебе.

 - Можешь считать меня своим личным психотерапевтом, - заверил его Аякс. Затем он раздраженно потер себе лицо. - А давно запретили курить в самолетах?

 - Лет пятнадцать уже.

 - Фашисты. Вот тебе и свободная страна. Зуб даю, Билл Клинтон курит у себя на Борту Номер Один, пока какая-нибудь исполнительная сотрудница Белого дома курит его...

 - Хватит, Аякс.

 Три часа полета пролетели как несколько минут, за разглядыванием прекрасных пейзажей внизу. Дина продолжало тянуть к окну. Он видел не сколько пейзажи, а сколько свое прошлое. Интересно, что еще он увидит, когда попадет...

 Домой, - подумал он.

 Они приземлились в Су-Фолс, взяли напрокат внедорожник, и спустя несколько часов въехали на парковку для посетителей центральной больницы города Де-Смет.

***

 Кардиомонитор медленно пикал. Когда Дин вошел в тускло освещенную комнату, раздвинул занавеску и опустил глаза, сердце у него стало биться с еще меньшей частотой, чем на мониторе. Фигура на кровати уже походила на труп.

 - Пап? - выдохнул Дин одно простое слово. Он действительно решил, что отец уже умер, пока не вспомнил про кардиомонитор. Подбородок отца покрывала седая щетина. Длинные, еще более седые волосы рассыпались по подушке. Из подвешенных пакетов для внутривенного вливания тянулись длинные капельницы, иголки которых торчали из его тощей, как кость руки. Но худшим зрелищем были широкие бинты, которыми была перемотана вся грудь Джейка Лохана.

 Дин долго смотрел на отца.

 Пронзен рогами, - подумал он. Так ему сказала палатная медсестра. "Говорят, это бешеный бык из леса", - пояснила она. "Твой папа - единственный выживший из всей охотничьей группы. Из-за кровопотери и шока он впал в кому. Не дай бог, если ваш папа умрет... никто никогда не узнает, что там случилось на самом деле".

 Остальная информация была такой же поверхностной. Отец и несколько других местных жителей отправились в район возле мельницы Стоддарда, где было обнаружено свыше дюжины детских тел. Они пошли туда вооруженными, и все были отличными стрелками. Все боеприпасы были израсходованы, но "дикий бык" так и не был обнаружен. Только куча трупов и один человек, еще цеплявшийся за жизнь - отец Дина.

 Все это походило на какое-то безумие. И не укладывалось у Дина в голове. Медсестра также сказала ему, что отец еще не выходил из комы, и, скорее всего, уже не выйдет.

 Он умирает, - понял Дин, роняя слезу. Фактически, он уже мертв.

 Дин не знал, сколько он простоял возле койки.

 - Пап? Пап? - продолжал повторять он снова и снова. - Это я, Дин. Я дома, - Но в ответ раздавалось лишь прерывистое пиканье монитора.

 - Извините, но приемные часы закончились, - сказала медсестра, войдя в палату. - Через пару минут постарайтесь закруглиться, хорошо? Завтра, в одиннадцать можете снова прийти. - Она ушла так же быстро, как появилась. Хорошо, что дала ему еще несколько минут.

 - Это я, пап, - снова произнес Дин, обращаясь к неподвижной, накрытой простыней фигуре. - Я дома.

 Ничего. Его время вышло, и Дин повернулся, чтобы уйти.

 - Ты дома, - прохрипел голос у него за спиной.