Рогоносец

Стрела попала второму уроду прямо в лоб, и, пробив насквозь голову, застряла оперением. Тот медленно завалился назад, а в качестве компенсации сбоку от него вынырнула перемазанная болотным дерьмом голова отплевывающейся Дарины.

Как это стрела пробила лобовую кость, а потом еще и затылочную, с костяным-то наконечником? И почему я попал заднему в лицо, целясь переднему в грудь, то есть выше, чем хотел, если при непроизвольном рывке лука стрела должна уходить вниз и влево? Удивляться было некогда, я поднял вторую стрелу. Спокойно. Не дергай лук. Натяни точно до наконечника.

Ф-фух!

Стрела пробила середину груди, дикарь упал вперед, лицом вниз, не дойдя до меня семи шагов. Теперь уже Дарина оттолкнула мешающее ей тело с дороги, а тем временем и основная масса наших врагов — семь человек — пройдя мелкую жижу, добралась до глубокой.

Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!

Стрелы одна за другой уходили навстречу приближающимся злодеям, расстояние около двадцати метров было для меня относительно большим, но и цель была крупной, уроды шли толпой, промахнуться было трудно. Шестью стрелами я завалил четверых нападавших, двое легли на поверхность болота без движения, а пара других билась в грязной жиже, не в состоянии ни продолжить движение ко мне, ни вернуться назад. Оставшиеся на ногах злодеи остановились, один вдруг швырнул в меня дубину, я пригнулся, пытаясь увернуться, но не угадал, дубина, зацепив лук, скользнула по плечу, а тонкий конец чиркнул по голове. Удар не был сильным, но мне с моей вчерашней контузией многого было не нужно. Голова отозвалась на мимолетное прикосновение тяжелым гулом, я, не устояв, сел.

— Ухм! Сьхо! — Оценили удачное попадание злодеи, я поспешно встал на ноги, и поднял лук. Этой демонстрации дееспособности было достаточно, чтобы окончательно переломить настроение бандитов и заставить их отступить. В глазах слегка плыло, я сконцентрировался и посмотрел на лук, чтобы оценить возможные повреждения, все было в порядке.

Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!

Стрелы летели теперь уже в спины уходящим головорезам, отпускать их не хотелось, не нужны они мне в тихой и мирной тундре. Бандиты вышли из глубокой жижи, и шлепали по мелкой, фигуры теперь были видны почти в полный рост, расстояние увеличилось незначительно и росло медленно, мишени уходили строго от меня — условия стрельбы идеальные, и двое из убегавших свалились почти сразу. А третьего, и последнего члена банды зацепить не получалось никак, промах за промахом, стрела за стрелой, злодей уходил, как заговоренный, пока, наконец не выскочил на сухой берег, а у меня не вышли боеприпасы.

— Тьфу ты, ушел! — Сплевываю с досады.

— Ты чего плюешься, что я тебе сделала! — Размазывая грязь по загрунтованному лицу, огрызается сидящая рядом Дарина, о существовании которой я успел забыть. Интересно, что презентованную куртку она где-то потеряла, и сейчас одета только в то, что было на ней изначально. Эту одежду даже топиком и шортами назвать нельзя, скорее, бикини, так узки две кожаные полоски. Впрочем, сейчас она покрыта таким слоем грязи, что кожи не видно совсем, во всяком случае, какого цвета ее волосы, понять невозможно.

— Да я на себя злюсь, что не попал…, - несколько смущенно пояснил я.

— Злишься на себя, а плюешь на меня, — продолжает ворчать вождиха уничтоженного племени, — а так, ты попал. В спину, выше поясницы.

В спину? Удивительно! Вот только злодей на стрелу в спине не реагирует, идет, как будто… а нет, остановился… лег… точно, попал, вот теперь полный комплект, раненые в болоте уже тоже успокоились.

Вконец обессиленный, сажусь на землю, и тут же, преодолевая себя поднимаюсь. Да, досталось мне сегодня прилично, и страх перед дикарями, и убийство девяти человек, и чисто физически бродить по вязкой грязи задолбался, да еще все это на вчерашние переживания и травмы. Но сидеть лучше у костра, развесив сушиться мокрую и грязную одежду, поэтому теперь надо выбираться со спасительного островка и снова лезть в ледяную грязную жижу.

— Не бросай меня, Рогоносец! — Снова канючит сзади Дарина, теперь уже без надрыва и отчаяния в голосе. Ползи за мной, коза, кто тебя держит.

Добравшись до первого трупа, переворачиваю его на спину, и выдергиваю из груди стрелу. Наконечник, конечно, остается в теле, но лучше ремонтировать старую стрелу, чем делать новую. Пробираюсь к следующему мертвецу, оглядываюсь на ползущую следом Дарину, как-то она отреагирует на покойника? Никак, просто проходит рядом, никаких волнений и трепыханий, ну и ладненько.

На берег выбираемся вместе, я попутно собирал стрелы, из трупов и из воды, те, что прошли мимо цели, и Дарина поэтому почти не отставала.

А куртку она, оказывается, здесь бросала. Подбирает и закутывается.

— Я пойду, посмотрю, есть ли среди наших живые, а ты здесь оставайся, — скомандовал я, не желая травмировать психику девушки видом знакомых мертвецов.

— И ты не ходи, живых там нет, я видела, как их эти дикари дубинами мочили. А если кто жив, и при смерти, ты ничем не поможешь, ты же не медик.