Рогоносец

Девочка стала похожа и на бабушку, и на свою мать. Он с удивлением и грустью замечал, что в дочери практически нет ничего от него, словно она и родилась от другого человека. Тамара пришла на это торжество с каким-то молодым человеком, плюгавым и лысоватым. К этому времени Нафису и Тамаре было только по тридцать три года. И бывшая супруга с удовольствием представила ему своего нового друга, которого звали Арсением. Выяснилось, что этот друг Тамары, который доходил ей до плеча, был советником российского посольства в одной из крупных европейских стран, куда Тамара собиралась переехать на постоянное место жительства вместе с дочерью. Он только равнодушно пожал плечами…

– Нам понадобится твое разрешение на выезд за границу, – громко сказала Тамара. Она была уверена, что он откажет, и собиралась устроить скандал прямо во время торжества. Но Нафис еще раз равнодушно пожал плечами.

– Поезжайте, конечно. Я подпишу все, что нужно.

– И тебе абсолютно все равно, куда мы поедем и с кем будем жить? – разозлилась оскорбленная его равнодушием Тамара.

– Если ты считаешь, что ей там будет лучше, то, конечно, поезжай. И твой новый друг похож на солидного человека.

– Не смей иронизировать, – свирепо прошептала она. – Не смей его оскорблять.

Она уловила нотки сарказма в его голосе. Но и почувствовала, насколько ему все равно, что именно происходит с Тамарой и их дочерью.

– Я не оскорбляю. Я рад за тебя и за дочь.

– Ты всегда был равнодушным чудовищем, – прошептала она, – ты законченный эгоист! Всегда думаешь только о себе!

Он поспешно отошел от нее, чтобы не спорить. И сознательно избегал общения с ней весь оставшийся вечер. Немного позже узнал, что Тамара поехала к этому дипломату одна, решив проверить, как именно он живет, и только затем забрать с собой дочь. Дипломат ей явно не понравился. Он собирался делать карьеру через женитьбу на дочери бывшего высокопоставленного дипломата и чрезвычайного посла. К этому времени в МИДе уже руководил Лавров, один из тех, кто начинал свою карьеру дипломата еще в бытность работы отца Тамары. И который мог помочь продвинуть его нового родственника.

Тамара сразу почувствовала отношение этого карьериста и к ней, и к ее дочери. Поэтому через две недели она вернулась домой и гневно заявила отцу, что не собирается во второй раз совершать глупость.

Нафис уже перешел в фирму, работавшую с «Газпромом», когда в начале века начали расти цены на нефть, газ, золото, хлопок. И он сразу стал начальником юридического управления компании. Теперь он позволял себе не только крупные траты, но и покупку акций собственной компании, в которой служил. В две тысячи шестом году, спустя шестнадцать лет после первой встречи с капитаном Трегубовым, он снова встретился с ним уже в другом качестве. И эта встреча оказалась по-своему запоминающейся.

Глава 15

Можно представить, с каким нетерпением я ждал утренних новостей! Не знал, каким образом они доставят мне снимок Мартина, но прекрасно понимал, что наличие такой фотографии снимет все мои сомнения в его страшной смерти. Но тогда кто погиб в автомобиле Мартина…

Я поехал на работу, предупредив консьержа в нашем доме, что мне могут привезти пакет. В этом случае нужно сразу перезвонить, чтобы я прислал водителя.

На работе царило подавленное настроение. Все уже знали о страшной смерти Мартина и смотрели на меня с ужасом и сочувствием. Примерно в десять часов утра позвонил Ляпунов, позвав меня к себе. Президент нашей компании находился в Лондоне, но и он обещал перезвонить оттуда сегодня утром.

Когда я вошел в кабинет Сергея Герасимовича, он тяжело поднялся и поздоровался за мной за руку. Грузный, полный человек с уже отвисшими щеками, мохнатыми бровями и редкими седыми волосами. Сказывается возраст. Ему уже за семьдесят. Все считают, что после его ухода именно я должен занять его место. Он об этом тоже знает, но все равно относится ко мне нормально. Я ведь его не подсиживаю. Да это и невозможно. Он один из главных акционеров нашей компании. Именно поэтому чувствует себя достаточно уверенно. Дочь Ляпунова тоже работает в нашей компании.

Он долго молчит, сокрушенно качая головой. Затем проводит меня в угол, где стоят два кресла. Здесь обычно он беседует на самые доверительные темы. На столике бутылка его любимого виски, два стакана и ведерко со льдом.

– Я уже слышал, что случилось, – сказал со вздохом Ляпунов. – Бедный мальчик! Представляю, как тебе тяжело! Ты ведь всегда его опекал и заботился о нем.

Я кивнул. Не нужно пока никому говорить о том, что в сгоревшей машине был не Мартин. Это моя тайна, и я не готов ею делиться, пока не получил фотографии. Ляпунов разлил виски, поднял свой стакан.

– Давай помянем, – предложил он. – Ты хоть и мусульманин по отцу, но по маме все равно православный, значит, имеешь право поминать.

В этот момент я вспомнил, что нельзя пить за живых, как за мертвых. И поэтому на всякий случай сказал:

– Для меня он все еще живой! – И только после этого выпиваю виски. Ляпунов понимающе кивает и тоже пьет.