Рой никогда не спит

– Долгие годы этот свиток хранился в моей коллекции, – сказал он. – Я даже не знал, настоящий ли он, но догадывался о подлинности.

Кар нахмурился. Часть мозаики по-прежнему выпадала из общей картины. Он вспомнил другое видение в логове Каната, когда его мама отдала камень на хранение Говорящему-с-червями. Ее слова громко и ясно прозвучали в его голове:

«Паучий Бестий узнал о Полуночном Камне».

Но как? Если только…

Кровь застыла у него в жилах.

– Феликс, – сказал он. – Это вы рассказали Сеятелю Мрака о камне?

Квакер гордо выпрямился.

– Разумеется, нет! – сказал он. – Может, я и не самый храбрый из всех Бестий Блэкстоуна, но я не предатель.

– Простите, простите меня, – сказал Кар. – Я не должен был…

– Не извиняйся, – сказал Квакер. – Я понимаю, почему ты так подумал. На самом деле я не знаю, откуда он узнал о камне. Если бы я знал это, я бы предупредил твою маму, что он придет за ней. Она была… хорошей женщиной.

Он опустил голову, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь писком аппаратов жизнеобеспечения.

– Знаешь, это я похоронил их, – тихо сказал старик, подняв взгляд на Кара. Его глаза наполнились слезами.

– Что? – не понял Кар.

– Это я нашел твоих родителей, – сказал Квакер. – Вернее, коты нашли. Я отнес их тела на кладбище и сам вырыл могилы. Рядом с Генри Витом.

Кару стало труднее дышать.

– Спасибо, – хрипло сказал он. – И за послание на ошейнике Фредди. Без вашей помощи мы бы не нашли Каната.

Квакер коротко кивнул, вытер слезы, высморкался, и казалось, только теперь обратил внимание на Селину.

– Это ее дочь, да? – спросил он. – Наследница мушиного рода.

Кар подошел к краю кровати и взял в руки блокнот. Он смотрел на строчки, но в большинстве своем длинные слова ни о чем ему не говорили.

– Они говорят, что не знают, что с ней. У нее какой-то яд в крови.

Квакер вдруг встревоженно вздрогнул:

– Яд? Я думал, ее ранили из пистолета.

– Так и есть, – сказала Лидия.

Квакер нахмурился.

– К сожалению, медицина не моя специальность, – сказал он. К нему постепенно возвращалась прежняя манера общения. – Если позволите, я вас оставлю. Привести в порядок дом после вандализма, учиненного нашими полицейскими.

– Конечно, – кивнул Кар.

– До свидания, Феликс, – сказала Лидия, закатив глаза, когда тот отвернулся.

– Прощайте, – Квакер развернулся на пятках и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, Лидия подошла к Кару и взяла его за руку.

– Ты в порядке? – спросила она. – Ты знал раньше? Про твоих родителей?

Кар покачал головой.

– Это было так давно, разве нет?

Лидия мягко улыбнулась.

– Ты можешь ненадолго оставить меня одного? – спросил он.

Лидия лишь на мгновение помедлила, затем кивнула:

– Увидимся снаружи.

Когда она ушла, Кар тяжело опустился на стул рядом с кроватью Селины – все тело по-прежнему ломило.

Это было так давно. Он не помнит ничего из того времени, когда родители были живы, и даже воспоминание о встрече с ними в Землях Мертвых выцветало, как фотография на ярком солнце. Но он никогда не забудет, какую жертву они принесли во имя того, чтобы он жил. И он никогда не станет халатно относиться к доставшимся ему силам Бестий. Он знал, что если сейчас они видят его, то оба гордятся своим сыном.

Кар накрыл рукой карман, где лежал Полуночный Камень, завернутый в носовой платок. Он не станет вновь касаться его. Род Говорящих-с-воронами не проиграл. Он не нарушил клятву, которую сотни лет назад дал Черный Корвус.

Он посмотрел на Селину, которая неподвижно, точно труп, лежала на кровати. Жертва войны Бестий, как и многие до нее. Он вдруг понял, что их будет больше. Сеятель Мрака мертв, Повелительница Мух лишилась своих слуг и больше никогда не выйдет на свободу. Однако Крамб прав – зло может отступить, но никогда не исчезнет. И когда оно проснется вновь, Кар и его вороны будут готовы встретиться с ним лицом к лицу.

Он положил ладонь на руку Селины.

– Прости меня, – тихо сказал он.

Единственным ответом ему был тихий электронный писк, отмечавший ее пульс.