Рояль под елкой

В общем, денег отчаянно не хватало, и не только на удлинение ног. Конечно, если жить, как советует Ева, «не выпендриваясь», то, может, и удалось бы существовать в рамках отпущенного бюджета. Но, черт побери, зачем человеку жизнь, если он не имеет возможности выпить нормальный кофе в модной кофейне, проголодавшись — утолить голод в приличном ресторане без страха получить отравление (что его ждало бы в дешевой закусочной) или ездить на собственной машине, избавив себя от ада метро? А без этих естественных привычек получается уже не жизнь, а издевательство, муляж.

Лера, кстати, честно пыталась заработать. В меру возможностей, конечно. Разгружать вагоны по ночам она, разумеется, не стала бы, торговать у метро — тоже не вариант. Лера пробовала работать «по специальности» — в кино. Но как студентка-младшекурсница и девушка с улицы она могла рассчитывать в лучшем случае на съемки в массовках. Денег это, понятное дело, принести не могло. Кому-то, впрочем, обламывались роли в сериалах и даже (редкое везение) — в большом кино, но за таким везением, увы, стояла пошлая протекция.

Лера попробовала было обратиться к отцу. Позвонила, прощупала почву на предмет знакомых в киномире, но Дымов, узнав, в чем дело, решительно сказал, что помочь дочери не может. Не будет он звонить «кому-то там, от кого что-то зависит» и унижать себя и свою дочь подобными просьбами.

Понятно, папашу вычеркиваем, остается другой распространенный вариант. Через койку.

Вскоре представился и случай. Сокурсница Лена предложила смотаться в Москву. Мол, давай, Дымова, махнем вместе, вдвоем веселее, посмотрим, что и как, предложим себя на ярмарке талантов, в нашем-то чухонском болоте глухо, ничего не происходит.

И Лера согласилась. Поехали!

В Москве начали с крупного продюсерского центра. На кону стояла роль в мутном, серий на сто пятьдесят, сериале. Претенденток, естественно, больше, чем серий. Но питерские девки не сдрейфили, завалились внаглую на кастинг и даже впечатление произвели на лысого такого дяденьку, который там в випах ходил. Дядька им раз! — и визитку сунул.

«Ах, из Петербурга? Надо же, как интересно! Вечером что делаете? Будет интересное мероприятие, приглашаю. А потом можно ко мне завалиться, я парень холостой!»

Парню было сильно за сорок, зато он пообещал поспособствовать их актерской карьере.

— Ну и? — хмуро спросила Лера. — Че делать-то?

— Ехать, конечно! — удивилась Лена. — А ты что, Дымова, ждешь, чтобы по любви?

Ленина ирония объяснялась просто: за три месяца до того она пыталась отравиться из-за любовных переживаний. Предмет ее девичьих грез, Ромео фигов, учился на их курсе. Две недели жертва любви провалялась в больнице, а виновнику даже не пришло в голову ее навестить, хотя знал, сволочь такая, все подробности. Однако трагизмом ситуации не впечатлился и даже имел наглость подкатываться к Лере с гнусными предложениями совместного досуга! Когда Лена вышла из больницы, Лера открыла подруге глаза на то, какое фуфло ее избранник. После этого Лена на любовь забила — и с чистой совестью, без всякой рефлексии, была готова ехать с виповым дядькой на мероприятие, а потом и к нему в имение, поговорить об искусстве.

— Ничего не поделаешь! Товарно-денежные отношения! Но зато все честно и в контракте сразу прописано! — сказала Лена и махнула на свидание с продюсером.

Лена уехала, а Лера разозлилась на себя. Сидела одна в гостиничном номере, пила вино и ругалась последними словами: скажите, пожалуйста, какая разборчивая, мужик ей, видите ли, не тот! Противный! Так надо было анестезию себе сделать, в смысле принять на душу грамм сто, а лучше двести, а лучше полбутылки, чтобы общий наркоз!

Лена и на следующий день уехала вести беседы об искусстве (продюсер, кстати, ее потом действительно пропихнул в сериал, не на главную роль, на подтанцовку, но тоже неплохо, надо же с чего-то начинать), а Лера все раздумывала, ждала непонятно чего. И дождалась, наконец, своего купца, того самого Т.

Но об этом — отдельный разговор, и к этому разговору, хочешь — не хочешь, придется вернуться, потому что сегодня Лере предстоит решить, воспользоваться приглашением Т. встретить Новый год вместе или…

С Т. можно стрясти деньги на ноги. А ноги для Леры не цель, а средство. Пошло, конечно, звучит, но куда деваться? Куда деваться с моралью в мире, где бабка-графиня умирала на холодном полу, как бесполезный, никому не нужный, человеческий хлам?

И если скользить по поверхности, то тут будет заметна только Лерина жажда денег, страсть к комфорту и дорогим вещам, но если копнуть глубже, так чтобы совсем неприлично глубоко, в самое душевное, потаенное, там обнаружится такая тоска и боль, от той истории.

…Когда бабушке стало плохо, ни Евы, ни Леры дома не оказалось. Она еще успела набрать номер «Скорой» и, открыв входную дверь, легла на кровать в своей комнате, ждать врачей. Тихо, спокойно, как вообще прожила жизнь.