Роялистская заговорщица

– Непонятное дело, – продолжал он. – Никогда я еще ничего не боялся. Сегодня утром я убил того молодца. Раз, два, дело было сделано. Этот проклятый якобинец так и повалился, не вздохнув.

Он вздрогнул.

– Я вру самому себе… К чему?.. Он успел даже сказать мне… Не люблю я повторять то, что он мне сказал: «Это убийство принесет вам несчастье!» Какое же убийство? Ведь это же был поединок… Тогда я не раскис… Принесет мне несчастье!.. Вот вздор какой!.. А между тем его предсказание мне не понравилось. Мне давно прежде предсказывали, что я умру от руки того, кого буду любить. Вот отчего я никогда никого не любил, так дело-то вернее.

Он растянулся на скамейке так, что его невозможно было заметить снаружи. Он все продолжал твердить:

– Принесет мне несчастье! Да за что же в самом деле? Я исполнил службу… я солдат… я отстаиваю свои убеждения, как умею… Я не знал этого человека, следовательно, я убил его не из ненависти. Я был орудием высшей цели… Это не помешало мне, однако, чуть не быть проткнутым насквозь, подобно простому зайцу… Мастер своего дела этот виконт… как его дальше!.. И потом глаза этой девчонки жгли мне лицо… хорошенькая… и кроме того…

Он внезапно остановился.

– Странно! Это лицо мне напоминает кого-то… Но кого? Сам не знаю… Я точно впадаю в детство… Кажется, я еще в своем уме, у меня и ноги ходят, и глаза видят. Ведь это не случайность – неужели из-за нее я буду убиваться… Положим, правда, этот утренний эпизод принес мне несчастье… но уже несчастье случилось… это дело уже прошлое… теперь только бы выбраться отсюда. Не желал бы я никаких встреч в настоящую минуту. После дождя надо сперва пообсохнуть. Уж отсюда-то выберусь… Что касается приятелей, которых я приобрел на пороге дилижанса… Я знаю, где мне их искать. А теперь побольше спокойствия, и не то бывало…

Капитан приподнялся вполовину, опустив ноги на дно кареты. Он вытянул шею к окну, заглянул в другое и уж собирался взяться за ручку дверей, как вдруг услышал голоса.

Это было за повозкой; говорили тихо.

Капитан навострил уши.

– Хорошо ли ты понял? – спрашивал кто-то. – В десять часов на углу улицы Эперон, низенький дом… Шесть ударов в дверь с промежутками через каждые два удара. Повтори мне пароль…

– Pro virtute!..[11]

– Тебе ответят… Pro patria![12]

– Значит, решено… И ты уверен в людях, которых мы там встретим?

– Как в тебе…

– Не попадется шпионов?

– Приняты все предосторожности. Условный знак меняется каждую неделю. Сегодня вечером, как ты знаешь, правая рука кладется ладонью на левое плечо… и маска… Как ни хитры полицейские Бонапарта…

– Браво! Дай Бог, чтобы республика…

Трое людей прошли, удаляясь, их голоса скоро превратились в шепот. Лавердьер не шевелился, он был не из тех, кто помешал бы разговору людей, рассчитывавших, что их никто не слышит за этими безмолвными экипажами-укрывателями.

Нечего и говорить, что он не упустил ни одного слова из слышанного разговора.

– Как видно, – промычал он, – счастье опять повернулось ко мне. Заговор, тайное общество, да еще республиканское… Я знаю, кто мне заплатит за эти сведения. Только бы ничего не забыть.

Он вынул из кармана записную книжку и записал:

– Адрес: на углу улицы Эперон. Прекрасно. Пароль по-латыни. Да будь я проклят, фразеология а-ля Робеспьер. Да, я чуть не забыл… условный знак: правая рука на левое плечо.

Он это проделал:

– Совсем просто. По-вашему, полиция не может знать всех этих подробностей. Это смотря по тому, о какой полиции вы говорите, господа мои. Теперь сытный обед с несколькими бутылками вина, чтобы себя уравновесить, и затем отрапортуем. Полковница останется довольна.

На этот раз ничто не помешало ему вылезть из кареты, он пробрался через сарай с экипажами, наткнулся в ней на маленькую дверь, которую открыл, толкнув ее, и в конце концов вышел на улицу Монмартр. Он выпрямился во весь рост, втягивая в себя воздух. Его дурные впечатления начинали сглаживаться, к нему вернулась его прежняя смелость храбреца, с гордо закинутой головой дерзко оглядывающего женщин, толкающего прохожих.

Он направился к рынку, там на углу улицы дю Жур был ресторан, где, как он знал, хорошо кормили, дешево и в кредит. А когда он вышел оттуда, простояв довольно долго перед буфетом, перепробовав всевозможных ликеров, потягиваясь больше обыкновенного и пощелкивая каблуками, он направился в Сен-Жерменское предместье.

Что же это был за капитан-авантюрист, смахивающий и на шпиона, и на разбойника?

На это никто бы не сумел ответить определенно, а тому, кто бы обратился с подобным вопросом к нему лично, вряд ли бы поздоровилось.

Его имя? Да не все ли равно, как его звали? Партиям нужны партизанские предводители, которые представляли бы из себя не что иное, как номера.