Ройхо Ваирский

Спрашивается. Для чего их там держат? Ответ на поверхности. Существовала вероятность того, что рано или поздно, если мы сможем истощить силы племенного сообщества Десять Птиц, пленных можно будет обменять на что-то ценное или использовать как заложников. Ведь это пока нанхасы сильны и на переговоры не идут, ибо они считают себя выше нас, остверов. А вот что будет потом, когда они кровью умоются и потеряют в пограничных сражениях свыше шестидесяти процентов мужчин своего племени, гадать не надо. В любом случае, вожди северян задумаются о мирных переговорах, и вот здесь-то, нам пленники и пригодятся. Кроме того, лагерь военнопленных нанхасов использовался тайными стражниками семьи Канимов и дружинниками герцога в качестве тренировочной базы. Благо, человеческий материал в наличии. Концлагерь невдалеке от города, но в то же самое время в глуши. И чья-то умная голова, как я подозреваю, это была голова барона Аната Каира, решила, что нечего дармоедов кормить, пусть пленники свой хлеб отрабатывают, проводят учебные бои с воинами герцога Куэхо-Кавейр и выкладывают малоопытным новичкам из Тайной Стражи все секреты своего племени. Вот так вот.

И теперь второй вопрос. А на кой северяне сдались мне, графу Ройхо? Хм! Здесь тоже все достаточно просто. Графу Уркварту нужны воины, которые смогут защитить остров Данце от набегов вольных пиратских капитанов, а со временем, помогут мне весь архипелаг под себя подмять. Однако свободных бойцов в империи практически нет, а нанхасы, кстати сказать, превосходные моряки, хоть и враги нам, но находятся в плену, а значит, я могу диктовать им свои условия. Не знаю, согласятся они служить тому, кто взял их в плен, допрашивал в полевых условиях и убивал их братьев, но попытаться привлечь северян на свою сторону стоило. Тем более что герцог Гай, которого я известил о своем намерении, был не против. Ну, а я хотел предложить северянам свободу, относительную, конечно, но уж какая есть. А чтобы мое предложение было более весомо, вместе со мной в концлагерь должна отправиться ламия, слово которой для рядового нанхаса, зачастую, весит как слово родового вождя.

Решение было принято. Осталось его осуществить. До открытия телепорта в Данце у меня имелось шесть часов, времени не так уж и много, и потому я не медлил. Взял с собой Отири, сержанта Амата и пять воинов из его десятка. Мы заседлали свежих лошадей, всех, какие стояли в конюшне моего городского особняка, некогда подаренного графу Уркварту Ройхо бургомистром Данни Крофом, и выехали из Восточных ворот Изнара.

До концлагеря домчали быстро. В двенадцати километрах от города мы свернули с тракта в лес. И вскоре наш маленький отряд оказался перед высоким бревенчатым забором с широкими крепкими воротами, которые охранялись готовыми к бою дружинниками герцога.

Протектора севера графа Ройхо узнали. Прошел доклад и передо мной предстал знакомый мне по зимним пограничным схваткам дежурный сотник (капитан), средних лет крепкий бывалый мужик в полном боевом облачении, которому я объяснил цель своего визита. Офицер армии герцога о моем возможном появлении был предупрежден и имел личный приказ Гая Куэхо-Кавейр оказывать мне всемерное содействие, так что на охраняемую территорию меня пропустили легко. После чего, уже внутри, мы с капитаном пообщались дополнительно, тет-а-тет, так сказать, и он предоставил мне возможность действовать по собственному усмотрению. Ну, а я, конечно же, не стеснялся и чувствовал себя хозяином положения.

В сопровождении ламии, капитана, которого звали Конан Сквир, и пары его воинов, я вышел на большую грязную площадь в центре концлагеря, бывший круг для проездки лошадей, и осмотрелся.

Некогда в этом лесу находилась большая поляна, которая приглянулась герцогу Григу, и он, как я уже говорил, построил здесь конный заводик. По неизвестной мне причине, лошади в этом месте не прижились. Здания забросили, а когда встал вопрос, куда деть захваченных нанхасов, то их определили сюда и хозпостройки сменили свое назначение. В конюшнях теперь ютятся пленники, амбары переоборудованы для проживания сотни дружинников, кухню, псарню с волкодавами и продовольственный склад, а к стенам были пристроены наблюдательные вышки. Ни дать и ни взять, настоящая зона.

«В общем, антураж нормальный, только автоматчиков и колючей проволоки не хватает», — отметил я сам для себя. После чего обернулся к сопровождающим меня людям и приказал сотенному горнисту играть общий сбор пленников. Сигнальщик, молоденький худощавый парнишка лет шестнадцати, если судить по горбатому горскому носу и волосам цвета воронова крыла, явно из беженцев с востока, посмотрел на своего командира. Небрежным взмахом руки капитан обозначил, что подтверждает мой приказ. Паренек вскинул к губам медный горн, и над концлагерем разнесся протяжный тоскливый звук:

— Ду-у-у-у! Ду-у-у-у! — короткая пауза и повтор: — Ду-у-у-у! Ду-у-у-у!