Рок-н-ролл со смертью

– Он же не разум потерял, а память, – объяснил врач. – Некоторый период времени вылетел у него из головы, вот и все. Больше всего меня сейчас волнуют результаты томографии головного мозга. Внутричерепное давление налицо, но это не смертельно. Берусь назвать имена пяти известных в районе людей, которые с этим диагнозом продолжают руководить и править.

– Руководить и править – это одно и то же, – поморщился Бабушкин. – Что последнее запечатлелось в вашей памяти?

Он повернулся к потерпевшему, и тот, не задумываясь, ответил:

– Неразгибаемое колено синтетической курицы в салоне самолета.

– А куда вы летели на самолете?

– Во Владивосток.

– Уже теплее, – заметил Бабушкин. – А откуда вы летели?

– Из Москвы. Бабушкин пожевал губами:

– Почему же среди ваших вещей я не вижу ни паспорта, ни билета?

– А вы что, подозреваете, что я выпал из самолета?

– Так, юмор им… уже хорошо, – пробормотал следователь и спросил у врача: – У нас тут падения авиалайнеров не фиксировалось?

– Об этом у вас надо спросить, – заметил доктор, поглядывая на часы.

– На какое число у вас был взят билет на рейс? – обратился Бабушкин к потерпевшему.

– На десятое июля.

Сегодня было девятнадцатое. Девять дней – вот тот отрезок времени, который выпал из памяти потерпевшего, если только он не притворяется. За девять дней в городе и области было совершено много преступлений, и никто не может дать гарантии, что этот спокойный, несомненно, авторитетный в криминальном мире тип ни к одному из них не причастен. Ему лет сорок – сорок пять на вид. В зоне бывал как минимум дважды. Оба раза, надо полагать, не за кражи велосипедов. Такие росписи на тела «бакланов» [1] и «кротов» [2] не наносятся. Словом, подумал Бабушкин, надо взять этого парня на карандаш.

– Перспективы на выздоровление и возврат памяти имеются? – поинтересовался он у врача.

– Понимаете ли в чем дело, – поделился опытом врач, – последствия посттравматической амнезии таковы, что она может стать первопричиной аменции. Деятельность больного попадает под диктат инстинктов, и для того, чтобы правильно диагностировать состояние пациента, необходимо провести томографию, ряд других исследований…

– If I am sleeping when you finished, wake me up [3] , – саркастически проговорил следователь.

– Что вы сказали?..

– А вы что сказали? Я спросил вас, может ли к нему вернуться память!

– Скорее да, чем нет. Сознание ясно, спутанности мыслей не наблюдается.

– Спасибо за исчерпывающий ответ, – пробормотал Бабушкин и снова занес ручку над бумагой.

Переговорив с потерпевшим еще с четверть часа, больше для приличия, он окончательно убедился в том, что имеет дело с «понятливым» человеком. Потерпевший говорил много, но никакой существенной информации получить из сказанного было решительно невозможно. Так обычно разговаривают на зоне авторитетные люди, которых администрация задерживает с топором, лезвие которого погружено в голову другого заключенного, но в ходе допроса становится совершенно очевидно, что главный подозреваемый к топору если и притрагивался, то лишь затем, чтобы извлечь его из черепа жертвы, дабы облегчить ее страдания. Всадил же топор кто-то другой, причем задержанный описывает его так подробно, что у администрации возникает уверенность: найти убийцу будет не так сложно. Разумеется, уверенность эта вскоре исчезает. Беседа с такими персонажами у следователя обычно заканчивается головной болью и желанием немедленно оставить службу в связи с полным несоответствием занимаемой должности.

Бабушкин школу эту давно прошел, потому время на глупые разговоры не тратил. Описав и изъяв вещи потерпевшего, он забрал их с собой, будучи твердо убежден, что теперь тот от него никуда не денется. Завершение карьеры раскрытием громкого преступления – предел мечтаний любого следователя предпенсионного возраста, и нарушать традиции Бабушкин не собирался. Пожелав потерпевшему скорейшего выздоровления и объяснив, в каком кабинете РОВД его следует искать, он удалился, не сомневаясь, что через пару дней выздоровевший и восстановивший память незнакомец по имени Антон Лайер войдет в его кабинет.

– Лайер, Лайер, – бормотал Бабушкин, спускаясь по лестнице и держа под мышкой коробку. – Где-то я слышал эту фамилию…

Проверка фигуранта по информационному центру ГУВД области никаких результатов не дала. Точнее, результат был, но для работы никак не годился. Человек по имени Антон Павлович Лайер ни одним из судов области осужден не был и среди задержанных также не значился. При наличии таких качественных лагерных тату, подтверждающих высокий статус их владельца в уголовном мире, это могло означать только одно: А. П. Лайер задерживался и был осужден в другом регионе, то есть информация о нем должна содержаться в Главном ИЦ МВД России.