Рок-поп-гид в эпоху ковид

Каким-то образом Фил Спектор смог охмурить двух крупнейших продюсеров того времени – Лестера Силла и Ли Хейзелвуда, которые обучили его основам ремесла. Будучи весьма проницательными людьми, они явно что-то разглядели в Спекторе, впоследствии отправив талантливого самородка в 1960 году на обучение в Нью-Йорк к своим коллегам по шоу-бизнесу Либеру и Столлеру. Наш герой охмуряет и их, получая возможность впервые показать себя «в полный рост» благодаря написанию композиции «Spanish Harlem», обретшей международную известность в исполнении Бена И. Кинга, в дальнейшем блеснув своим гитарным талантом (сыграв соло) в опусе «On The Broadway» команды The Drifters.

Фила заметили. Думаю, что здесь было дело не только в везении. В 20 лет он становится штатным продюсером одного из записывающих лейблов (Dune Records), где ударно трудится над синглами различных исполнителей, вроде Рэя Питерсона (к примеру, большим хитом стала песня «Corina Corina»). Примерно тогда же Спектора приглашают поработать внештатно на один из ведущих лейблов того времени Atlantic Records. Он продюсирует композиции таких популярных в самом начале 1960-х артистов, как Кертис Ли («Pretty Little Angel Eyes»), Джин Питни («Every Breath I Take»), The Ducanes («Little Did I Know») и других музыкантов, чьи песни которых «изливаются» из динамиков миллионов маленьких транзисторных приемников по всей стране, развлекая подрастающее поколение бэби-бумеров и принося хорошие барыши музыкальным магнатам.

Имя «Фил Спектор» становится узнаваемым. Остальное уже было делом «техники», которая заключалась помимо прочего в том, что Спектор выгодно выделялся своим подходом, эксцентричным характером и, конечно, возрастом, среди клерков средних лет, годами полировавших задами стулья в офисах многочисленных лейблов. Фил (вот он характер! – авт.) набирается наглости и требует предоставления ему полного контроля над всем (!) процессом производства: от написания песни – до исходной записи!! То есть, его влияние как на художественную, так и на техническую сторону вопроса становится монопольным, что не может не способствовать возникновению всяческих завистливых слухов вокруг его персоны. Фил поплёвывает на сплетни свысока, продолжая выдавать на конвейер музыкальной индустрии хит за хитом. Каким-то образом изобретательность и «нюх» на избирательность в записях его почти не подводят. Доверие от боссов, как известно, является безграничным, пока поток финансовых средств, текущий в их глубокие карманы, не оскудевает…)). Спектор даже получает прозвище «Tycoon Of Teen» (англ. «Магнат-Тинэйджер») и благодаря гонорарам за множество написанных им романтичных синглов-хитов, в 21 год становится миллионером!

Как видим, дела у Фила Спектора на этот момент идут прекрасно! Он получает, таким образом, финансовую независимость и сразу берёт «быка за рога». Период между 1961 и 1963 годами оказывается для Спектора очень продуктивным. Но, будучи человеком проницательным и умным, на волне успеха наш предприимчивый герой не проедает заработанные в поте лица капиталы, а пускает их в дело, основывая свой лейбл «Philles Records».

Он начинает «взращивать» и «опекать» собственных артистов, стартуя с женской группы The Crystals, чьи песни, вроде наделавшей много шума в начале 1962 года «There’s No Other (Like Me Baby)» и воспоследовавших ей мелодичных хитов, как «Uptown», «Da Doo Ron Ron», «Then He Kissed Me» или ритмичной «He’s A Rebel», продались миллионными тиражами.

Бульдожья деловая хватка, неутомимая страсть к совершенствованию и полировке итоговых материалов приводят Спектора к мысли о постройке новой студии, а также к логическому оформлению уникального процесса звукозаписи, который отличался почти оперной атмосферой, получившей (как мы уже сказали выше) название «Стена звука» (англ. «Wall of sound»). В создании искомой атмосферы и техники того, что сегодня именуется «лупами» и «фленджерами», Филу очень помогли таланты и навыки других музыкантов. В их числе были такие гитаристы, как Сонни Боно, Барни Кесселл и Гленн Кэмпбелл, а также пианист Леон Расселл и барабанщик Хэл Блейн.

Но главным было, конечно, уникальное чутье Спектора. Как отмечает Пол Роланд в своей книге «Рок и Поп»: «Секрет Спектора заключался в том, что он впихивал в крошечную студию тридцать музыкантов, да ещё заставлял каждого исполнить по две, а то и по три партии, создавая, таким образом, великолепную шумовую какофонию, которая вырывалась из динамиков подобно грому. Типичный состав при такой записи включал четыре ритм-гитары, две бас-гитары, три клавишных инструмента, два барабана и маленький полк ударных, которые задавали ритм, колеблемый волнами эха, создавая иллюзию пространства. Когда добавлялся вокал, хор и множество струнных, казалось, будто целый оркестр и еще несколько рок-групп дают концерт в самолётном ангаре».