Рок-звезда

– Ты, блин, не будешь говорить мне, на что у меня есть права, а на что нет, – тут Рыцарь глубоко втянул носом воздух, отчего у него затрепетали ноздри. – Ты моя. Не знаю, что еще нужно, чтобы это вошло в твою чертову тупую башку, но ты – единственный человек на всей планете, на которого мне не насрать. Поэтому ты моя. Ты больше не будешь моей подружкой, но ты всегда будешь моей чертовой девчонкой.

Прищурив глаза, я пробормотала что-то в его ладонь. Рыцарь убрал руку с моего рта и отшвырнул окурок на тротуар.

Секунду пошевелив челюстью, я сказала:

– Если тебе не все равно, то почему ты наврал мне, что возвращаешься в Ирак?

– Я никогда ни хера тебе не врал, – стиснул зубы Рыцарь. Его мертвые, призрачные глаза были в нескольких сантиметрах от моих. – Я записался в очередную экспедицию в ту же секунду, как тебя увезли на скорой. Я уезжаю на той неделе. С октября по май, как в прошлый раз.

Я уставилась на него, выпуская пар из ноздрей.

– Так, значит, ты просто болтался вокруг, гоняя балду, и месяцами преследовал меня, пока я волновалась до усрачки, думая, что ты все это время находишься в зоне боевых действий?

Взгляд Рыцаря смягчился.

– А ты волновалась?

– Иди к черту.

– К черту? К черту? Да ты хоть представляешь, чего мне стоило держаться от тебя подальше, Панк? Иди, да? – Рыцарь начал расхаживать передо мной туда-сюда, схватившись за свою бритую светлую голову. – Смотреть, как ты уходишь с работы. Смотреть на тебя по утрам на станции. Смотреть, как ты идешь к машине после этих долбаных концертов своего приятеля, – он ткнул рукой в сторону моего маленького «мустанга». – Смотреть, как они вырезают твое бесчувственное тело из машины, которую я сам скинул с дороги!

– Машины, в которую я села только потому, что Харли приставил пистолет к моей голове! Ты пытался меня спасти, дебил!

– Я и сейчас пытаюсь тебя спасти – держась от тебя подальше.

– А знаешь что? – я сделала шаг в его сторону и расправила плечи. Ярость, алкоголь и адреналин все еще не покидали меня. – Ты прав. Тебе лучше держаться подальше. Потому что я сейчас счастливее, чем была с тобой. Я нашла кого-то, кто обращается со мной, как с чертовой принцессой. Каждый день говорит мне, что я прекрасна. Покупает мне цветы, пишет песни и не поднимает на меня свою чертову руку, когда я говорю что-то, что ему не нравится! – я заговорила громче: – Кого-то, кто трогает меня без намерения пустить мне кровь! Кого-то, кто не псих на всю голову, как ты!

В ту же секунду, как эти слова вылетели у меня изо рта, я зажала его руками, изо всех сил желая засунуть их обратно. Мой защитный пузырь ярости лопнул, и я осталась совершенно обнаженной. Мои глаза в ужасе раскрылись, тогда как глаза Рыцаря прищурились, как лазерный прицел. Я перестала дышать, а он раздул ноздри, и его грудь напряглась под тугой черной майкой.

Мои глаза наполнились слезами, и я затрясла головой. Не потому, что боялась его, хотя я боялась до оцепенения. Но потому, что я знала, для Рональда МакНайта эти слова больнее всего. Он не виноват, что был психом. И я это знала. Я знала все его мрачные тайны и невыразимые травмы, пожиравшие его когда-то невинную душу. Я знала, что в какой-нибудь другой вселенной Рыцарь мог бы вырасти таким, как Ганс. Чувствительным художником, который выражал бы себя в искусстве и мог бы любить всеми силами своей души.

Но, в отличие от Ганса, Рыцаря никто не любил в ответ.

Пока он не встретил меня.

А теперь я тоже назвала его психом.

Отняв руки ото рта, я заговорила:

– Рыцарь… Я… Прости меня. Я не хотела. Ты же знаешь, я…

– Цветы? – взревел он, перебивая меня. – Тебе нужны чертовы цветы, принцесса?

Дикий взгляд Рыцаря остановился на чем-то позади меня, и он рванул в засыпанный листьями двор перед заброшенным домом. Я в затаенном ужасе наблюдала, как Рыцарь остановился перед кустом азалии возле передней террасы. Она была усыпана темно-розовыми цветами, и ее, похоже, годами никто не подстригал. Нагнувшись и вцепившись руками в самую середину куста, Рыцарь начал тащить и дергать его, рыча и отдуваясь. Он драл его с нечеловеческой силой до тех пор, пока земля не сдалась и не отпустила чертову штуку со всеми корнями в тиски этого психа.

Обернувшись, Рыцарь уставился на меня безумными глазами. На его шее, лбу и мощных руках вздулись вены, из которых сочилась кровь от множества вспухших красных царапин. Когда он пошел в мою сторону, я подумала, не убежать ли. Представила, как сейчас повернусь и рвану к машине. Но мои ноги, как я ни умоляла, отказались со мной сотрудничать.

Так что мне осталось только моргать и ждать, пока Рыцарь не выдерет с корнем и меня.

Выйдя на улицу, Рыцарь швырнул куст на землю между нами и плюнул на него.

– Вот тебе твои долбаные цветы, принцесса. Ты довольна?

Из уголков моих глаз брызнули слезы. Мне было очень страшно и очень грустно. Грустно, потому что я сделала Рыцарю больно. Потому что он был слишком ненормальным, чтобы это исправить. Потому что каждая его попытка сделать романтический жест кончалась кровопролитием.

И потому что Ганс целовал другую.