Рок-звезда

Максвеллу было приказано помогать расставлять серебряные приборы. Схватив несколько коробок, он пошел вслед за высокой женщиной, отдававшей приказания, по узкой дорожке и вышел на огромное, залитое солнцем пространство, где находилось много круглых столов, ожидающих сервировки, и полукруглая сцена, причем создавалось впечатление, что сцена стоит прямо на краю утеса.

В сумерках, когда зажгутся яркие фонари, спрятанные на деревьях, и с океана повеет свежестью, эффект должен быть просто потрясающим.

Максвелл с сожалением подумал даже, что будет обидно портить такой вечер. Но они это заслужили.

Все заслужили.

Излишнее внимание всегда было неприятно Рафилле. Люди буквально срывались на каждый ее зов. Неужели они не понимали, что она просто нормальный человек? Или считалось, что „звезды“ не от мира сего?

Она пребывала в роли звезды еще слишком мало времени, чтобы свыкнуться с этой ролью. Возможно, ей надо было бы быть более привередливой, вести себя, как стерва, закатывать истерики, постоянно покрикивать. Однако подобный стиль был ей совсем не по душе.

— Вы всегда сами делаете себе прическу и макияж? — с любопытством поинтересовалась Труди, отвечавшая за связи с общественностью.

— Мне проще делать это самой, — ответила Рафилла. Лимузин в этот момент свернул на Пасифик Краст Хайвей, и Рафилле захотелось попросить шофера остановить машину. Ее охватило непреодолимое желание побегать по пляжу или просто посидеть на песке, наблюдая волшебную безбрежность океана.

Последние несколько месяцев Рафиллу узнавали постоянно. Она считала это грубейшим вторжением в личную жизнь, и ей это совсем не нравилось. Но ведь именно об этом она всегда мечтала — о славе и признании.

— Если бы у меня была возможность, то я непременно воспользовалась бы услугами профессионалов, — призналась Труди и потянулась за конфетами, лежавшими на маленьком стеклянном подносе.

— Я думаю, Рафилла знает, что делает, — заметил один из служащих компании и бросил на Труди предостерегающий взгляд. Правило номер один: никогда не критикуй поступки знаменитостей.

— Видите ли, меня раздражает, когда к моему лицу прикасаются чужие руки, — сказала Рафилла, чувствуя, что ей надо как-то объяснить свое отрицательное отношение к парикмахерам и гримерам. — Я этого не люблю.

— С таким лицом, как у вас, в этом и нет необходимости, — попыталась исправить свою ошибку Труди. — А вот над моим лицом пришлось бы трудиться инструментами, которыми пользуются скульпторы.

Рафилла слабо улыбнулась. Ей очень хотелось сейчас перенестись куда-нибудь подальше отсюда.

У Спида не было ни малейшего намерения связываться с мексиканской шлюхой в красных обтягивающих брюках, но она так пристала к нему, что отвязаться от нее было просто невозможно.

Она несколько раз прошлась туда-сюда мимо машины, виляя большой задницей и тряся грудями, и наконец сказала:

— Привет, красавчик! Сегодня слишком жаркий денек, чтобы сидеть в машине.

Да, действительно было жарко. И когда появилась эта мексиканочка на тонких каблучках, Спид не мог не заметить ее, а уж она-то тем более сразу его заметила. Что ж, разве он не обладал магией в отношении женщин? При этом он мог даже и не смотреть на них.

А уж если посмотрел, то женщинам и вовсе не приходилось жаловаться. Кто-то однажды сказал ему, что по быстроте покорения женских сердец он напоминает Роя Шейдера.

Спид не употреблял наркотики. Ну разве что изредка. Несколько таблеток, сигарету с травкой. А если чувствовал прилив сил, то мог и понюхать кокаин.

Сегодня он как раз был не прочь понюхать, да и задок этой менсиканочки был весьма привлекателен. Ну и чтение журналов „Плейбой“ и „Пентхаус“ порядком возбудило Спида.

Он украдкой бросил взгляд на часы, определив, что время у него еще есть.

Мексиканочка стояла возле окна машины, ожидая сигнала к действию.

Спид понимал, что он неотразим. Еще он понимал, что эта менсиканочка — проститутка, но вот никак не мог сообразить, почему она занимается своим делом в таком респектабельном квартале, да еще прямо среди дня.

— Сколько? — поинтересовался Спид, еще не решив для себя, стоит ли доводить дело до конца.

— Смотря сколько тебе понадобится времени, — промурлыкала мексиканка, призывно поглаживая пальцами соски.

— А минет?

— Что?

— Ну, в рот.

— А-а… — Она провела пальцами по губам и облизнула их языком. — Двадцать долларов.

— И разговора быть не может.

— Пятнадцать, — от прикосновения пальцев соски ее набухли.

Спид ухмыльнулся, он всегда был охоч до больших сисек.

— Забирайся на заднее сиденье, — резко бросил он, открывая дверцу.

— Тебе понравится.

Спид быстро вылез из машины и оглядел улицу. Вокруг никого не было. Уже готовый побаловаться с девицей, он тоже залез на заднее сиденье.

— Деньги, — сказала мексиканка, протягивая руку ладонью вверх.

Забравшись в задний карман брюк, Спид вытащил оттуда три бумажки по пять долларов и сунул ей в руку.

— Спокойно! — воскликнула девица. Мексиканского акцента в ее голосе как не бывало, а в руке словно по волшебству появилась полицейская бляха. — Ты арестован, развратник.