Рок-звезда

Но эта женщина была совершенно другой. Она была настоящей леди. А кроме того, она — жена Маркуса Ситроена, а значит, недосягаема.

И все же она была безумно привлекательной.

— Да, пожалуйста, — ответил Бобби, глядя ей прямо в глаза.

— Благодарю вас. — В ее волшебных глазах промелькнули веселые искорки.

В их разговор вмешался служащий „Блю кадиллак рекордз“.

— Миссис Ситроен хотелось познакомиться с вами, Бобби. Говорят, в Нью-Йорке всем очень нравится материал для вашего альбома. Вы скоро закончите его записывать?

— Осталось еще записать пару дорожек.

— Возможно, я смогу приехать на студию, — сказала Нова. — Мне всегда доставляет удовольствие наблюдать творческий процесс.

Бобби нравилось смотреть на нее, на зачесанные назад белокурые волосы и стройную фигуру. Нова Ситроен была воплощением класса очень богатых людей.

— В студии неподходящая для вас обстановка.

— Правда? — Нова немного помолчала, не отрывая от него пристального взгляда, затем продолжила: — Что ж, Бобби, если обстановка покажется мне неподходящей, то я просто уеду, не так ли?

Дважды ночью Нова приезжала в студию, и каждый раз в сопровождении разных мужчин. В течение пятнадцати минут она смотрела на Бобби через стекло аппаратной и уезжала до того, как объявляли перерыв.

Это раздражало Бобби. Ему хотелось поговорить с ней, выяснить, что представляет собой эта загадочная миссис Ситроен. Но именно из-за того, что она была загадочной, похоже, все знали о ней очень мало, за исключением того, что она вращается в высшем обществе и уже долгое время замужем за Маркусом.

После этих посещений студии Нова исчезла и появилась снова только за шесть недель до его дебюта в „Голливуд-Боул“.

К этому времени их с Шарлин совместная пластинка уже занимала первую строчку в хит-параде „соулз“ и постепенно поднималась вверх в других хит-парадах. Все шло именно так, как и было запланировано.

Бобби не мог ничего с собой поделать, он постоянно нервничал и потел, хотя никогда еще в своей жизни так прекрасно не выглядел и не пел. Концерт в „Голливуд-Боул“ мог вознести его на вершину славы или сбросить в пропасть. Бобби понимал, что может записывать хорошие пластинки, но выступать вживую было совсем другим делом.

Никто не мог сказать, что Бобби не готов к этому концерту. Он был в форме и рвался в бой.

Нова приехала к нему домой утром, опять без предупреждения, но на этот раз одна. На ней был белый шелковый костюм, зеленая блузка, а дополняли наряд аксессуары из крокодиловой кожи.

— Что вы собираетесь надеть? — спокойно спросила она, словно они просто продолжали прерванный разговор.

— В каком смысле?

— На концерт в „Боул“?

— Гм… костюмер подобрал мне несколько кожаных костюмов.

— Кожаных? — Нова элегантным движением взметнула вверх брови.

— У них сексуальный вид. — Бобби рассмеялся, стараясь подбодрить себя. — Во всяком случае, так говорят.

— Но ведь в коже жарко.

— Тем не менее в этой одежде мне предстоит выступать.

На губах Новы появилась легкая улыбка.

— Я так не думаю.

Бобби потянулся и медленно сел. Физические нагрузки были большими, но результат стоил того. Нова Ситроен в гостиной его квартиры инструктировала своего личного портного, чтобы тот снял с Бобби мерку и занялся его одеждой.

Он будет одет так, как хочет она. Бобби инстинктивно понимал, что ее выбор будет верным.

Портной с решительным видом и сантиметром в руке вошел в отделанный зеркалами спортивный зал.

— Миссис Ситроен точно знает, что вам нужно, — сказал он, разматывая сантиметр.

— Да, а я точно знаю, чего она хочет, — пробормотал Бобби, тяжело дыша.

КРИС ФЕНИКС 1977

Сводчатая артистическая уборная была полна людей, сидевших за длинным деревянным столом, уставленным банками с пивом, бумажными стаканчиками, тарелками с хрустящим картофелем и засохшими бутербродами. И помещение, и угощение отнюдь нельзя было назвать шикарным. Но „Дикари“ заканчивали свое первое турне и еще не научились выдвигать требования.

Перед Базом стояла персональная бутылка шотландского виски, преподнесенная восторженным поклонником. Баз сидел в углу и активно прикладывался к ней.

— Он напьется, — недовольным тоном заметил мистер Теренс.

— Ни в коем случае, — возразил Крис, — это только улучшит его голос.

Мистер Теренс недоуменно поднял брови.

— Иди и поговори вон с той девушкой. Она из „Ивнинг ньюс“. Скажи ей что-нибудь остроумное. Он промокнул лоб носовым платком в горошек.

— Черт! — выругался Крис. Он ненавидел подобные тусовки перед концертом. И почему ему надо ублажать всех этих репортеров и прочих прихлебателей, когда ему хотелось только одного — сосредоточиться на предстоящем выступлении. Он несколько раз пытался объяснить это мистеру Теренсу, но тот заявлял, что пресса — это очень важно, игнорировать ее нельзя. Да и почему, собственно говоря, этим должен заниматься он, а не кто-нибудь другой из ансамбля?

— Крис. — У журналистки из „Ивнинг ньюс“ были гладкие, прямые волосы, неровные зубы и аристократический акцент. — Объясните мне, что такое чувствовать себя первым?

— Это чертовски великолепно, — ответил Крис.