Рокфеллеры

В апреле 1904 года у Сетти парализовало половину тела; на восстановление уйдёт два года. Эдит похоронила ещё одного ребёнка: Эдита, родившаяся в 1903 году вслед за своей сестрёнкой Мюриел, умерла, не прожив и года. Отношения с Гарольдом стали натянуто-напряжёнными; Эдит утратила интерес к светской жизни и заперлась в четырёх стенах; у неё развилась агорафобия. Если она ехала куда-то в наёмном экипаже, то давала вознице чёткие указания по поводу маршрута и после не разговаривала с ним всю дорогу. Вилла «Турикум» под Чикаго, которую купил для них Гарольд, — серый каменный особняк в 44 комнаты, с конической башней, видом на озеро и огромным парком (Эдит прозвала его бастионом), — стояла пустой, нераспакованные фарфоровые сервизы и мебель пылились в чуланах. У Альты были другие проблемы: поскольку отец по-прежнему выплачивал ей (как и другим дочерям) содержание, он периодически проверял баланс, поручая Джону провести аудит. В 1904 году Джон решил, что Альта и Пармали потратили вдвое больше, чем позволяют их доходы; Прентис возмутился этим вмешательством в их личную жизнь, и понервничать пришлось всем.

Выполняя поручения отца, Джон по-прежнему считал себя ни на что не годным и мучился от того, что зря получает зарплату. Эбби смотрела на дело иначе и поощряла его требовать принадлежащее ему по праву — по крайней мере не отказываться от этого. Руководство «Стандард ойл» решило использовать его в качестве «витрины». Тридцатилетнего Джона ввели в совет директоров, после чего он вместе с Бедфордом и Генри Роджерсом отправился объезжать нефтяные скважины в Оклахоме. Тогда-то и оказалось, что застенчивый и нерешительный молодой человек не лишён обаяния. «Бедфорд и Роджерс обнаружили, что я очень хорошо схожусь с людьми и что публике интересно увидеть живого Рокфеллера, — писал он жене. — Другими словами, они начинают думать обо мне как о чём-то вроде актива».

Ему самому эта поездка не прибавила уверенности. Джон-младший разрывался между своими чувствами к отцу и осознанием того, что руководство «Стандард ойл» в самом деле не работало в белых перчатках, поэтому газетные стервятники, слетевшиеся на семью Рокфеллер, нашли себе лёгкую добычу в его лице. Американцы, при всём возмущении «спрутами», «анакондами» и прочими хищниками, в глубине души восхищались волевыми и безжалостными бизнесменами, благодаря которым в их стране появилось всё «самое-самое-самое» в мире. Щепетильного сына Рокфеллера высмеивали как слабого, нерешительного, закомплексованного неврастеника. Что бы он ни делал, всё оказывалось не так: не дал на чай — стал мишенью для насмешек, оставил брадобрею пятицентовую монету — тот выставлял её в витрине, и фотографию с ней печатали в газетах. «Каждое воскресенье молодой Рокфеллер толкует Библию своим ученикам, — написал Марк Твен в автобиографии. — На следующий день газеты и Ассошиэйтед Пресс разносят его толкования по всему континенту, и все смеются». Понятно, что высказываемые Джоном мысли не отличались оригинальностью; но те же слова, из других уст, не вызывали бы подобной реакции. В декабре Джон-младший, замученный мигренью и бессонницей, вместе с женой и первенцем — родившейся 9 ноября 1903 года дочкой Бабс (ещё одно уменьшительное от Абигейл) уехал в Канны, чтобы проконсультироваться у того врача, который лечил Бесси. Вместо запланированного месяца они проведут во Франции полгода, путешествуя по Лангедоку и Приморским Альпам.

Тем временем Теодор Рузвельт, собираясь идти на переизбрание, попытался наладить отношения со «Стандард ойл». Сын бывшего президента Джеймс Р. Гарфилд, возглавивший Бюро корпораций и водивший дружбу с некоторыми юристами из треста, начал собирать о нём информацию — по большей части в благожелательном ключе. Соперником Рузвельта от демократов стал Элтон Б. Паркер — главный судья Нью-йоркского апелляционного суда, опередивший медиамагната Уильяма Рэндольфа Хёрста. Поддержать Паркера было немыслимо, поэтому, когда конгрессмен Джозеф Сибли сообщил Джону Арчболду, что президент уверен во враждебном отношении к нему воротил нефтяного треста, Арчболд ему ответил: «Я всегда был почитателем президента Рузвельта и прочёл все книги, которые он написал[32], они стоят в моём книжном шкафу в лучших переплётах». Сибли передал этот ответ (только без сарказма) президенту, после чего устроил встречу, посоветовав Арчболду, прежде чем туда идти, ознакомиться хотя бы с названиями опусов Рузвельта.