Рокировка

Улицы, как водится, были узки и коротки, широка и длинна у нас только летопись улиц…

— Кубик и Ромбик вышли из дома<Домом в КПТ ОПС обозначается не обязательно место жительства, а любое помещение, где объект или объекты задерживаются на достаточно продолжительное время.>. — доложил радостно Волан, довольный тем, что нудное ожидание кончилось. — Торопятся! Вошли в ворота рынка!

Сообщение означало, что Дадашев и Нахоев покинули свое бревенчатое логово, в котором безвылазно сидели с самого вечера.

— Морзику — тянуть объекты. Волану — продолжать наблюдение в первом секторе. Кобра, проверка связи.

— Порядочек, — откликнулась Кира.

— Дональд молчит. Старый, прибавь ходу, пожалуйста…

* * *

Гатчинский собор святого Павла, в соответствии с указанием императора всея Руси Николая I, был поменьше Царскосельского, но побольше Петергофского. Под его желтыми стенами, увенчанными пятью приплюснутыми зелеными луковицами куполов, рядами стояли машины, сновали люди, огибая высокую решетчатую ограду рынка и устремляясь вверх по Соборной. Навстречу людскому потоку настырно пробивалась толстая краснорожая дворничиха, переваливаясь сбоку набок, цепляя прохожих метелкой и совком на длинной ручке, и не обращая внимания на людскую брань. Седые космы выбивались из-под рыжего драного платка.

Возле пирожковой у всех на виду мерз, притопывая ногами, интеллигентного вида улыбчивый покупатель в пальто и кожаном картузике, засунув посиневшие руки в карманы. Изредка он нетерпеливо поглядывал на часы, подносил ко рту сложенные лодочкой ладони, согревая их дыханием и попутно докладывая оперативную обстановку.

В центре рынка угрюмый злобный бомж со свежим гипсом на левой руке лениво ковырял палкой в мусорном баке, отпихивая ногой злобно рычащую рыжую псину породы «кабысдох». Псина находилась на поводке, примотанном к правой руке мужчины полуинтеллигентного вида, возлежавшего на скамейке рядом с помойкой и источавшего густой аромат портвейна, смешанного с запахами чеснока и пива. Отдыхавшего мужичка никто не трогал, парочка крутившихся неподалеку патрульных милиционеров делали вид, что в упор не видят спящего бухарика.

И это с их стороны было весьма дальновидно.

Ибо на скамейке валялся не простой «бесксивный» гражданин, а пьяный «в мясо» начальник местного ОБЭПа<Отдел по борьбе с экономическими преступлениями.>Шишкобабов<Напоминание для озабоченных сохранением престижа право — (а также — лево-) охранительных органов граждан в форме и цивильном: все без исключения персонажи являются выдуманными и любые совпадения случайны.>, вот уже вторую неделю праздновавший присвоение ему очередного звания «подполковник милиции».

В нескольких метрах от Шишкобабова вповалку лежали еще три тела, принимавших самое активное участие во вчерашнем банкете, — похожий на Мальчиша-Плохиша прокурор Петроградского района Алексей Терпигорев, его бывший заместитель, а ныне — прокурор Приморского района и заслуженный заика Андрей Баклушко, и командир гатчинского ОМОНа майор Зиновий Вырвипуп по прозвищу Памперс. Тела храпели, время от времени сучили ногами и ворочались, старась поудобнее устроиться на жестком холодном асфальте...

На перекрестке Достоевского и Володарского старенький серый «жигуль» вылетел на желтый свет, лихо подрезал малиновый «мерседес» и на полной скорости прошел поворот, приближаясь к рынку.

В окне пятиэтажки из белого кирпича, как раз над магазином со смешным названием «Скворцы», какой-то дурак позабыл закрыть форточку.

Если бы нашелся кто-нибудь, связавший между собой все эти незначительные события, он мог бы с сожалением отметить, что ни из форточки, ни из мчащегося автомобиля, ни с тех мест, где находились дворничиха, покупатель и бомж, нельзя было видеть происходящего на заднем дворе и у боковой калитки в решетчатой ограде рынка. Несколько минут назад здесь стоял маленький светловолосый юноша в кургузой курточке, замотанный толстым серым шарфом до самого носа, длинного и плоского, как утиный клюв. Юноша довольно прилично играл на скрипке, а прохожие изредка бросали монеты в раскрытый футляр у его ног. Внезапно он прервал мелодию, быстро сложил скрипку и смычок в футляр и, застегивая замки его на ходу, проворно пошел, почти побежал прочь, прикрывая лицо и голову пушистым шарфом.

В группе молодых людей, сопровождавших иностранных туристов и разъяснявших им особенности псевдорусского стиля архитектуры собора, возникло некоторое замешательство.