— Вот что, голубчик... Молодец, что все это мне выложили. Давайте договоримся так. Сейчас сюда съедутся старшие групп, работающие по вашим объектам. Им все подробности знать ни к чему: такая зыбкая основа подрывает стремление работать хорошо. Но общие направляющие им обрисуйте, пожалуйста. Я дам вам время подумать и сформулировать. Работаем еще неделю. Но если за неделю не будет никаких результатов… — Шубин развел руками. — Сами понимаете. Вы съедаете колоссальный ресурс моей службы. Вам придется снять свое задание. И не советую сопротивляться! — неожиданно прибавив металла в голосе, жестом пресек он трепыхание Нестеровича. — Иначе вмиг будете на ковре у Панина. Вместе со своим шефом! Я, кстати, не уверен, что он полностью в курсе.
Именно это держал в уме Сан Саныч, когда говорил Кляксе, что думает над его объектом.
ГЛАВА 6
ФИЛЬТРУЮТ ВСЕ!
Ми-26Т
Дюраль, если его разогреть, горит с искрами, как бикфордов шнур.
Красиво горит, чтоб его в Бога душу мать...
И в этот раз уцелели лишь покореженные лопасти несущего винта, разлетевшиеся по сторонам, двигатель, хвостовая часть с безвольно обвисшим рулевым винтом и шасси. Множество мелких обломков были разбросаны по заснеженному склону.
Черными бугорками лежали повсюду тела погибших.
Никто не стонал, не звал на помощь.
Выживших не было...
За всю историю падений вертолетов известно совсем немного случаев, когда бы экипаж уцелел. Вертушка не планирует, она падает камнем. Есть, впрочем, в российской армии вертолетчик, не только выживший после падения, когда его машина полетела на дно ущелья, скользя по крутому склону, но уже через месяц вновь севший за штурвал — только имя его мало кому известно.
И не мудрено — героев на Руси пруд пруди, где уж всех их родному правительству упомнить…
По периметру района падения стояло реденькое оцепление, в далекие сопки уткнулись пулеметы срочно подогнанных четырех БТР-80