Рокировка

БМВ, в которой находился Нахоев, вскоре остановилась у придорожной шашлычной. Дональд проехал вперед и встал, прикрываясь корпусом громадной «шаланды» у обочины. Выждав появление Нахоевских земляков, он выдвинул нос машины из тени «дальнобойщика», поднял капот и принял позу «счастье автолюбителя».

Ролик вместе с инструментами поднес ему фотоаппарат.

Приезжих было восемь человек, и всех удалось заснять, пока Ромбик обнимал их поочередно. Довольные Лехельт с Роликом сели в машину.

— Ну и морды! — сказал стажер. — Увидишь во сне — проснешься с перепугу. И все похожи друг на друга — черные, бородатые…

— Да уж... "Вы для пленных урус приготовьте зиндан< Здесь Андрей Лехельт цитирует строчки из стихотворения ©Всеволода Емелина «Смерть Ваххабита»:

Как святой Шариат

Правоверным велит,

Уходил на Джихад

Молодой Ваххабит.

В небе клекот орла,

Дальний грома раскат,

Уходил Абдулла

На святой Газават.

От тоски еле жив,

Оставлял он гарем.

И садился в свой джип,

Зарядив АКМ.

Обещал: — "Я вернусь,

Как придёт Рамадан,

Вы для пленных урус

Приготовьте зиндан".

Занимался рассвет,

И старик-аксакал

Ему долго вослед

Всё папахой махал.

Где у сумрачных скал

Бурный Терек кипит,

Там в засаду попал

Молодой Ваххабит.

Налетели гурьбой,

С трёх сторон обложив,

Вспыхнул яростный бой,

Поцарапали джип...

Самого Абдуллу,

Отобравши ключи,

Привязали к стволу

Молодой алычи.

Начинали допрос...

Приступил к нему поп.

Он иконы принёс,

Поклоняться им чтоб.

"Ваххабит удалой,

Бедна сакля твоя,

Поселковым главой

Мы назначим тебя.

Будешь жить, как султан,

Новый выдадим джип,

Ко святым образам

Ты хоть раз приложись."

Благодать в образах

Отрицал янычар,

Лишь «Акбар» да «Аллах»

Он в ответ прорычал.

Тихо, словно шакал,

Подходил политрук,

Стакан водки давал

Пить из собственных рук.

Говорил замполит:

"Мы скостим тебе срок,

Будешь вольный джигит,

Пригуби хоть глоток."

Но в ответ басурман

Всё — «Аллах» да «Акбар»!

И с размаху в стакан

Полный водки плевал.

Не фильтрует базар...

Что с ним делать? Хоть плачь!

Но сказал комиссар:

«Ты достал нас, басмач».

И под небом ночным,

Соблюдая черёд,

Надругался над ним

Весь спецназовский взвод.

Как прошло это дело

Знает только луна,

Волосатого тела

Всем досталось сполна.

В позе локте-коленной, —

Так уж создал Господь, —

Любит русский военный

Моджахедскую плоть.

А как по блиндажам

Разошлась солдатня,

Труп остывший лежал

В свете робкого дня.

В первых солнца лучах

Лишь сержант-некрофил

Его, громко крича,

Ещё долго любил…

Слух идёт по горам —

Умер юный шахид,

За священный ислам

И за веру убит.

Но убитым в бою

Вечной гибели нет,

Среди гурий в раю

Он вкушает шербет.

Как он бился с урус

Не забудут вовек.

По нём плачет Эльбрус,

По нём плачет Казбек.

Плачут горькие ивы,

Наклонившись к земле,

А проходят талибы —

Салют Абдулле!

В небе плачет навзрыд

Караван птичьих стай,

А в гареме лежит

Вся в слезах Гюльчатай.

И защитников прав

Плач стоит над Москвой,

Тихо плачет в рукав

Константин Боровой.

Плачьте, братцы, дружней,