Рокировка

Будучи человеком сугубо прагматичным, майор в мистику не верил, а то, что случилось с этим парнем, воспринимал как странный казус. Если не сказать грубее. Однако отказать ему в серьезной правдоподобности он тоже не мог. Как ни крути, а говорил парень именно на том языке, которым пользовались во Франции в конце позапрошлого века. Даже словесные обороты совпадали. И заявить, что парень прикидывается, майор не мог. Уж больно все соответствовало рассказанному.

Ведь в предоставленных ему документах, имевших гриф секретности, имя Александра Мерсье действительно фигурировало. И было ясно указано, что погиб он при взрыве порохового склада, как и весь его взвод. Возникает вопрос: откуда приютский сирота, всю сознательную жизнь учивший кое-как немецкий язык, вдруг выучил французский и узнал о существовании такого незначительного персонажа?

И ведь какое странное совпадение. Тот Александр – и этот Александр. Тот сирота. И этот приютский. Тот погиб, отбивая атаку, и этого накрыло в бою. Вот и не верь после этого в потусторонние силы. Верь он в мистику, решил бы, что между этими двумя есть какая-то связь. Майор в очередной раз задумчиво хмыкнул и, вздохнув, отключил монитор. Поднявшись из-за стола, он вышел в коридор и, увидев врача, жестом указал ему на дверь кабинета.

– Как думаешь, он может симулировать все это? – спросил майор, едва врач вошел.

– Ты ему кюре нашел? – спросил врач вместо ответа.

– Решил веру сменить? – усмехнулся майор. – Чего это ты вопросом на вопрос отвечаешь?

– А самому подумать? – вяло огрызнулся уставший врач. – Ты же все эти премудрости религиозные лучше любого попа знаешь. Вот и посмотри, как он на службе стоять будет. Или как там оно у них называется.

– Логично, – подумав, кивнул майор. – Не зная канонов, легко проколоться. Ладно. Завтра будет ему кюре.

– Из ваших? – криво усмехнулся врач.

– Зачем? Настоящий, – пожал майор плечами. – Со всем атрибутами. Если уж играть в эту игру, то по всем правилам. Но ты на мой вопрос не ответил.

– Понимаешь, я бы мог сказать, что он изображает амнезию, если бы он с самого начала начал изображать потерю памяти. Но он этого не делает. Парень и вправду многого не знает. Вспомни, как он оглаживал пальцами кювету из обычной нержавейки и все восторгался точностью литья. Это не сыграешь.

– Похоже. Похоже, – задумчиво протянул майор. – У меня в голове не укладывается, как такое может быть. И вообще, я пока не понимаю, под каким соусом все это подавать начальству. Нужно хоть как-то это все обосновать. И тут тебе и карты в руки.

– Издеваешься? – возмутился врач. – Да я и понятия не имею, как все это обосновать. Механики подобного нет ни в одном учебнике. Психиатрия, это тебе не баллистика. Тут формулами ничего не выяснишь.

– И что ты предлагаешь? – хмыкнул майор. – Просто списать его и отправить в ближайшую психушку?

– Щаз-з, – огрызнулся врач. – И отдать такой экземпляр в чужие руки? Это же готовая докторская. Изучать его стану.

– Сам?

– Ну, ты же помогать не хочешь.

– Врешь. Я не говорил, что не хочу. Я сказал, что для такого дела мне нужно толковое обоснование, – отрезал офицер.

– А того, что ты уже имеешь, тебе мало? – возмутился врач. – Ну, сам вспомни. Язык. Манера говорить. Знание фактов, о которых большая часть жителей страны даже не слышала. Точное описание мест и предметов того времени. Мало?

– Это все, конечно, интересно, но мало, – развел майор руками. – Понимаешь, я должен выложить начальству такие аргументы, которые заставят его не просто отдать парня нам, а дадут разрешение на полное его изучение. Полное. Понимаешь?

– Что ты имеешь в виду? – насторожился врач.

– То, что сказал, – пожал майор плечами.

– И что делать? – помолчав, уточнил врач.

– Собирай материал. Фиксируй его реакции на все новое. Говори с ним. Уточняй каждую мелочь. В конце концов, бабу ему найди.

– Зачем? – не понял врач, погрузившись в размышления.

– Ты издеваешься? – фыркнул майор.

– А, ну да, – сообразил врач. – И что? Все это снимать?

– Обязательно, – кивнул майор. – Кстати. Он у тебя что-то еще кроме похода в церковь просил? Ну там, книги, вещи, еще что-то?

– Ничего такого, – качнул врач головой.

– А почему?

– Не знаю. Да и не до него мне особо. Сам знаешь, госпиталь забит. Работы выше головы. А тут еще его приходится в отдельном боксе держать.

– Понимаю, но избавляться от него ты сам не желаешь, – поддел майор собеседника.

– Я хочу, чтобы твоя служба как следует разобралась с этим случаем. Сам понимаешь, случай уникальный. Одно совершенное владение языком, которого он никогда не учил, чего стоит.

– Тут согласен, – нехотя кивнул майор. – Ладно. Занимайся своими делами, а я пойду, попробую с ним побеседовать, – закруглил он разговор, поднимаясь.

Быстро пройдя длинными коридорами до нужного бокса, майор вежливо постучал в дверь и, приложив к считывателю личную карту, повернул ручку.

– Добрый день, Александр, – поздоровался он, остановившись на пороге.

– Добрый день, мсье, – улыбнулся парень одними губами.

– Как себя чувствуешь?