Рокировка

Я двигался по тому, который мне достался, тем способом, о котором рассказал. При разветвлениях всегда выбирал одно направление, выход из коридора помечал крестом. Внимательно осматривал всё, что видел, но на глаза пока не попадалось ничего примечательного. Это были просто старые, давно заброшенные каменоломни. Со следами грубого теса на стенах, полу и потолке. Специалистом я не был, но знал, что добывали тут так называемый белый камень, известняк.

Во втором по счёту коридоре я наткнулся на огарок свечи, погасший лет этак сто назад.

Огарок держал в руках скелет. Тот, кто когда-то был человеком, сидел, прислонившись к стене. Одежда на нём давно истлела, тонкие кости, оставшиеся от пальцев, перед смертью стиснули огарок. Картина рисовалась простая и жестокая: свеча погасла, и человек, оказавшийся в кромешной темноте, сдался. Он больше не пытался найти выход. Просто уселся на пол и так и сидел — до тех пор, пока не умер от голода и обезвоживания.

Я прошёл ещё два рукава коридора. Увидел осколки глиняной плошки, разбитой задолго до того, как в моём мире к власти пришли Концерны. И ещё один скелет.

Этот парень, в отличие от предыдущего, не сдавался до самого конца. Когда он разбил плошку — по случайности, наверное, — выдолбил её осколком ямку в известняке на полу. В ямке скапливалась капающая с потолка вода. Это, вероятно, позволило человеку прожить немного дольше, чем его предшественнику с огарком.

Осмотр находок ничего не дал: огарок как огарок, осколки как осколки, скелеты как скелеты. Не подсказки — точно.

Н-да, весёленькое место… Я вспомнил рассказ Кристины о том, что парижские градоначальники превратили катакомбы в гигантский могильник. А значит, уж чего-чего — а скелетов тут должно быть предостаточно.

Надеюсь, никто из моей команды не боится мертвецов. У меня-то достаточно опыта, чтобы знать: мёртвые тебе точно ничего плохого не сделают, бояться надо живых. Кристине, вероятнее всего, это правило тоже хорошо известно. А вот насчет Элины, да и парней — сомневаюсь. Впрочем, истерических воплей пока не слышно — уже хорошо…

И, не успел я об этом подумать, как до меня донёсся отчаянный визг. Приглушённый толстыми стенами коридоров, но вполне различимый.

«Накаркал», — мелькнуло в голове.

Хотя думал я об этом уже на бегу. Обратный путь занял гораздо меньше времени: через две минуты я стоял посреди зала, в котором оставил часы.

Они так и лежали на камне. А рядом на полу корчился Корицкий, прижимая к груди руку.

— Что случилось?! — рявкнул я.

— Ненавижу тебя, Барятинский, — простонал Корицкий. — Будь ты проклят вместе со своими часами!

— Что с тобой? — возле Корицкого присела запыхавшаяся Элина.

Заставила его отвести пострадавшую ладонь от груди, осмотрела. Удивлённо проговорила:

— Магический удар? Но откуда? Ты нашёл подсказку?

Корицкий ненавистно зыркнул на меня. А я вспомнил слова деда — о том, что отцовские часы содержат сюрприз. Ласково спросил у Корицкого:

— Ты идиот? Зачем ты трогал часы? Я же ясно приказал: если обнаружишь что-то, возвращаться сюда и звать остальных! Разве я приказывал лезть к часам?

— Да меня бесило это тиканье! — огрызнулся Корицкий. — Аж в ушах звенело — будто механизм, считающий секунды до взрыва! Я хотел убрать звук, а потом уж звать вас.

— Ладно, всё. На будущее: не смей трогать мои вещи! — Я забрал часы. — Элина, справишься с его рукой?

— Постараюсь.

Над ладонью Корицкого появился знакомый пушистый шарик.

— Что ты нашёл? — спросил я.

— Подземное озеро, — кривясь от боли, буркнул Корицкий. — В центре — большой камень, возможно, он содержит в себе подсказку.

— А посмотреть ты не сообразил? — фыркнул Боровиков.

— Представь себе: это было первое, что пришло мне в голову! Но озеро — ледяное. Я и двух шагов не ступил, как ноги свело, — Корицкий поднялся. Ноги у него действительно были мокрые. В ботинках хлюпало, со штанов капала вода. — Я пытался прогреть воду огнём, но только зря потратил ресурс.

— Разберёмся, — сказал я. — Идём, быстро!

* * *

Озеро, о котором говорил Корицкий, оказалось идеально круглым, метров пятидесяти в диаметре. Посреди него лежал огромный валун.

Кристина присела, опустила руку в прозрачную воду. Недоуменно проговорила:

— Не такая уж холодная.

Я тоже коснулся воды. Холодная — да. Но не настолько, чтобы не суметь добраться до валуна в центре озера.

Корицкий дёрнул плечом:

— Вероятно, нагрелась. Лично я понятия не имею о свойствах этой воды. Может, через полчаса она вообще закипит — чёрт её знает.

— Может быть, — пробормотал я. — Всё может быть… Афанасий, ты со мной! Остальные — стойте пока тут, — а сам уже шёл, по пояс в воде, к валуну.

И снова — камень как камень. Ни надписей, ни намёков на какие-то скрытые механизмы. Верхушку камня я рассмотреть не мог, не хватало роста — валун возвышался над моей головой сантиметров на двадцать. Я повернулся к Боровикову. Тот понял без слов: помог мне взобраться.

Хм-м, ну я в общем-то не удивлён. На верхушке ещё остались мокрые следы — кто-то побывал тут до меня.