Рокировка

— В связи с исчезновением великого князя Бориса Александровича. Опрашивают всех, кто был во дворце незадолго до этого.

Надя пошла в прихожую, я присоединился к ней. Нина, само собой, тоже не осталась сидеть в столовой.

— А вот и господин Барятинский! — обрадовался моему появлению Милорадов; выглядел он так, словно ему подарили именной самовар из чистого золота. — Ну надо же, всё семейство в сборе!

— Подозрительно, — согласился я. — Люди, которые приходятся друг другу родственниками и проживают в одном доме, вдруг оказались в одном доме. Мы все арестованы за наличие определённого места жительства, правильно я понимаю?

Самодовольство слетело с Милорадова быстро. Вот уж кто актёром был отвратительным: прямой, как лом, что на уме — то и на языке.

— Я уполномочен доставить вашу сестру на допрос, — процедил он сквозь зубы и взмахнул в воздухе какой-то бумагой. — Не извольте чинить препятствия, это может дорого обойтись…

— Позвольте взглянуть, — перебил я и протянул руку за бумагой.

Милорадов смешался. Дед растерянно пробормотал:

— Костя, это, право, неприлично…

— Ничего страшного, — успокоил я. — Я — восходящая светская звезда, могу себе позволить толику неприличий.

Побагровевший до корней волос Милорадов сунул мне в руки бумагу. Я развернул её и прочитал что-то вроде служебной записки. Так и так, постановляю, допросить по делу об исчезновении великого князя Надежду Александровну Барятинскую, в связи с чем доставить её непосредственно во дворец…

— Писано вашей рукой, внизу ваша подпись и ваша личная печать, — сказал я. — Ваша — а не императора.

— Подобного рода документы не визируются Его Величеством! — рявкнул Милорадов.

— Не визируются, — согласился я. — Когда речь идёт об обычных людях. Но род Барятинских входит в Ближний Круг, и, насколько я помню протокол, санкционировать какие-либо действия в отношении нас имеет право только лично император. Расставим точки над «i»: вы сейчас покорнейше просите Надежду Александровну оказать содействие следствию.

Казалось, у Милорадова вот-вот взорвётся голова от ярости. И всё-таки что-то меня насторожило.

Не-е-ет, недооценил я этого солдафона! Интересную игру он затеял. Сейчас, когда весь Петербург стоит на ушах, и каждый человек готов наизнанку вывернуться, чтобы помочь отыскать цесаревича, отказ от сотрудничества со следствием будет выглядеть очень подозрительно. Я запросто могу спустить с лестницы этого нахрапистого служаку, но что будет потом? Потом он придёт с этой бумагой к императору и как бы невзначай вздохнёт, что Барятинские не оказали добровольного содействия, затребовали официальный вызов на допрос. Вот тут-то и император обратит на нас свой пристальный взор. Да и какое пятно на репутацию рода!

— То есть, вы отказываетесь, — расплылся в людоедской ухмылке Милорадов — тем самым подтвердив мои догадки.

— Отчего же? Вовсе нет. — Я протянул ему записку обратно. — Всего лишь хочу правильно расставить акценты. Вы приезжаете без предупреждения и без приглашения в наш дом. Позволяете себе сигналить у ворот. Требуете, чтобы моя сестра поехала с вами на допрос. Одним словом, ведёте себя так, словно разговариваете с работягами в Чёрном Городе. Подобным образом с князьями Барятинскими ведут себя только те люди, которые мечтают получить вызов. Если у вас иные цели, я настоятельно рекомендую вам принести свои извинения — после чего вежливо попросить Надежду Александровну помочь в расследовании.

Ба-бах! И красивый напористый командир гвардии с треском обделался. Замарать себя дуэлью он не имел права. И выйти из неё победителем не смог бы в любом случае. Даже если пристрелит меня — рухнет по службе и в глазах света на самое дно. Хотя, скорее всего, за такие дела его вообще отошлют нести почётную службу где-нибудь в глухой Сибири.

Скрипя зубами, Милорадов поклонился. И принёс извинения. И в вежливых выражениях (правда, с интонацией, которой можно убивать) попросил Надю оказать содействие следствию.

— Разумеется, я поеду, — сказала Надя.

— Со мной, на моей машине, — уточнил я.

— Вас мы пока не просим помочь, — процедил сквозь зубы Милорадов.

— Знаю. За мной вы собирались приехать завтра на рассвете, — кивнул я. — Но, тем не менее. Никто не посмеет сказать, что моя сестра поехала с вами — как преступница. Мы с Надеждой Александровной доберёмся своим ходом. Не извольте беспокоиться: Барятинские верны слову и Российской Империи.

Глава 25 Актерская импровизация

Милорадов всё же поступил по-скотски. Приехал он на двух машинах, и ехали мы с Надей как под конвоем: одна машина императорской гвардии впереди, другая — сзади. Но устраивать пререкания на дороге я уже не стал.

— Костя, я чуть не умерла от страха, — негромко пожаловалась Надя, сидящая рядом со мной — когда наша кавалькада тронулась. — А что, если бы они решили обыскать дом?

— Не решили бы, — сказал я.

— Почему?