Рокировка с прошлым

– Хех. У меня честный выходной после задания. Ты же тащишь меня, Лодур знает куда!

– Не забывай, ты мне должен. Должен по-крупному! Мало того, что ты поставил против меня, хотя обещал обратное – это на твоей совести. Так ты мою ставку… Повторюсь, мою! Поставил против меня же! И проиграл! Теперь ты должен мне не только проигранное, но и потенциальный выигрыш!

– Хех, – Караи стушевался. Минуты на полторы. Не больше. Затем, загнав зубочистку китового уса в уголок рта, пробормотал сквозь зубы: – Я же всегда возвращаю!

– Угу. Через месяц-два, а то и полгода.

– Хотел, как лучше! – выпятил челюсть Караи. Сегодня мой товарищ щеголял щетиной, должной выражать легкую анархию мысли владельца. – Шансы были не в твою пользу, ты сам говорил. А так, легкие деньги тебе на первое время… Ты эгоист, раз не понимаешь!

– Ты навязываешь мне свою волю, а эгоист я?! Я отстаиваю свое по праву! И на сей раз мне не нужны бумажки. Надоело их коллекционировать и вкладывать в дела Старого. Мне нужна услуга, и ты выполнишь необходимое! – Мефи с плеча яростно зашипел.

– Хех. Ладно. Ладно. Не горячитесь. Помогу, чем смогу. Поймать Ивана – дело достойное и весьма выгодное. Только ты уверен, что…

– Уверен. Ты, главное, подстрахуй.

Лицо холодит порывами ветра, но на мне любимое, теплое пальто. Чувство пустоты немного отпустило – Караи не ахти какой друг, но с ним, по крайне мере, можно работать. Иначе я сегодня какой-то нервный.

Массивный забор с колючей проволокой остался позади, как и развалины дозорных вышек. Мы входили в госпиталь «Милосердия душ». Многоэтажное строение красного камня с отваливающейся лепниной и частично в строительных лесах. В прошлом тюрьма, но после создания Острова Печали, целый квартал превратился в обитель мира, на самом криминальном – Гибридном острове.

В атриуме многолюдно. В основном потрепанные жизнью больные, самых разных рас. Немало вечно спешащих сестер Нетас, в коричневых платьях с белыми фартуками и чепчиками, одним видом приносящих успокоение душе. Маяками высились Последние. Мисс Эльдерей среде них не заметил, зато обнаружил другого знакомого, беседовавшего с пожилой Последней, судя по грубости коры и темным тонам побегов волос.

– Караи, осмотрись пока. Прогуляйся по палатам. Поговори с местными, как ты умеешь… не мне учить. Одним словом, работай.

– А ты?

– Присоединюсь позже. Намечается кое-что занимательное.

Более не отвлекаясь, двинулся к намеченной цели, на ходу поправляя шейный платок. Надел при смене наряда, пусть непривычно, но хорошо смотрится, а я еще надеялся успеть на праздник в почетный караул.

Подошел к моменту, когда граф Алекрий Витольдович почтительно раскланялся с собеседницей. Чуть пристукнув тростью, он обернулся и когда увидел меня, то морщинки расцвели улыбкой.

– Господин Юрий, какая приятная встреча! – и первый протянул руку.

– Алекрий Витольдович, позвольте засвидетельствовать мое почтение, – ответил на крепкое рукопожатие. – Не ожидал увидеть вас в этой ды… Кхе. Кхе. В этом госпитале.

– К чему удивляться? Я один из попечителей данной дыры. Точнее, жертвовала моя покойная супруга, а я, в память, лишь продолжаю ее благородное дело. Что же вы тут делаете?

– Работа. Расследование. Продолжаем дело о покушении на Посла, – далее я замялся: – Ваше сиятельство, возможно, сейчас не самый удачный момент. Но не могли бы вы уделить несколько минут, чтобы ответить на некоторые вопросы?

– О! С удовольствием! До праздника еще час. Половину имеющегося времени я в вашем распоряжении. Ваша с Временщиками оперативность очень выручила меня и репутацию моего дома, потому позор не отплатить такой малостью!

– Благодарю, – искренне обрадовался я и чуть расслабился. – Мне бы хотелось услышать ваше мнение о докторе Лембере. То, которое вы составили до происшествия с Послом.

Алекрий Витольдович задумался. Из глубин госпиталя, через приоткрытую дверь, дохнуло чем-то спиртово-дезинфицирующим, должным скрыть миазмы крови, рвоты, испражнений, гнили и овеществленной боли. Меня передернуло.

Ненавижу чувствовать себя оскорбленным и тем более униженным. Хотя еще больше ненавижу беспомощность. Точнее боюсь. В ужасе от перспективы не суметь повлиять на собственную жизнь.

– Знаете, я его уважал. Со стыдом признаю, это я пригласил его в полет. Он желал стать врачом в данном госпитале. Редкий специалист! – тяжелый вздох, как реквием о потерянных людях и доверии. – Он всегда откликался, стоило попросить о помощи, но не любил говорить о себе. Правда, на другие темы мог высказать мнение. Порой весьма жестко. Из-за этого на него сильно обиделась чета Ленских.

– А каковы отношения с другими попутчиками? Может, доктор с кем-то ссорился или, наоборот, много общался?