Рокировка с прошлым

– Дык, дело изсвесстное. Перевозсили шерсть овечью. У нас месста зснатные, много полей, потому и отар много, а ссейчас вессна, ссамый разсгар сстрижки овец. Только многие отары на дальних полях, вссех к городу не пригонишь, вот и сстригутсся где и как могут. Ну, а такие, как мы с батькой, на телегах возсим шерссть на месстную мануфактуру, с того деньгу и имеем. Вот и ночью, ехали в город с полной телегой, аккурат черезс Посследний лесс – тот, который близсь города, когда зсверюга выбежала… – парень явственно скрипнул зубами. – Рассплывчатым пятном мимо мелькнула – мне руку в кровь. Ссекунда, батьку зсадрала. Еще миг, вновь пуссто. Вот и вессь ссказ!

От последнего то ли рыка, то ли вскрика я невольно отстранился и тут же поморщился – сквозь старую скатерть и перчатку в руку вонзилась длинная и острая щепка. Судя по неровной, словно рубленой поверхности стола, не единственная здесь.

– Дерий, остолоп, что же ты! – таким же бесцветным голосом осадила мальчишку мать. – Ты разве не хочешь помочь расследованию? Не хочешь смерти зверюги, что твоего отца… – женщина не закончила. Глаза наполнились слезами, а плечи совсем поникли.

– Матушка, да как же… – вспыхнул парень, но сразу скуксился. – Хочу, матушка, хочу…

Мефи, которого до сего с самым отстраненным и меланхоличным видом гладила Лорн, белой молнией рванул к парню и самым беспардонным образом устроился на коленях. Сколь бы грозно не хмурился Дерий, он оставался подростком, потому стоило прозвучать ласковому урчанию при прикосновении пальцев к шерстке, как парень расслабился.

– Тогда постарайся припомнить подробнее: откуда зверюга выбежала, где находился ты, где твой отец, что делали во время нападения?

– Дык, дело такое. Ночь, да еще насстоящий потоп. Целые реки с небесс. Молнии так и ссверкають. Первая грозса в году как-никак. Отец кобылой правит. Я в телеге на шерссти лежу в тепле, под навессом – зсамоталсся, вессь вечер грузсил, она хоть легкая, да много! Тут ссквозь грохот дождя рык, и прямо на меня, буквально из неоткуда, как навалитсся… Даже не зснаю, как ссказсать – ссмазсано, рассплывчато, нечетко. Болью продрало, аж волоссы по телу дыбом всстали, а как я орал… до ссих пор дивлюсь, как погань руку не отхватила. Зсначит, просстился я с жизснью, а тварь в темноту. Тут молния ссверканула, и гляжу: батя верхом на кобыле что-то орет и как вдарит кнутом по твари. Та сстрашная жуть – ссплошные клыки и когти, нароссты косстяные, ссловно черный досспех, а изс-под него вссполохами ссвет пробивается, по форме зсверюга там на вроди рысси. Эта пакоссть на батьку переключилась, а он всскачь, чтобы подальше от меня отвессти… а че дальше уж не зснаю, от боли бысстреханько отрубилсся. Сследующие воспоминание, как дядька Срендин в чувсство приводит, а потом мисс Эльдерей руку штопает.

– Интересно… – за время повествования, на лице парня лишь холодная ненависть. – Дерий, позволишь осмотреть телегу, в которой вы ехали? Если не ошибаюсь, стоящая во дворе?

– Пожалуйсста. На кой она мне безс кобылы. Надоть осстатки шерссти отвезсть на мануфактуру, дык и тут нужно ждать, пока дядька не поможет с людьми или лошадью. Тока айдате сскорее, у меня куча работы в хате, да и похороны батьки организсовывать…

Лорн и я тут же оказались на ногах, а вот Юнии Фрам вновь потребовалась помощь сына. Стоило же двинуться, как женщина обратилась ко мне:

– Господин Пространственник, простите за вопрос глупой, старой женщины. Мой муж… – Юнии не знала, куда деть руки. – Его душа обретет покой? Ведь сказано в «Священной Триаде Несуществующих», что осознанно пойти на смерть – страшный грех, не прощаемый!

– Для начала, миссис Юния, позвольте принести глубочайшие соболезнования в связи с утратой. Не волнуйтесь, его душа обретет покой, – улыбнулся максимально мягко, пытаясь припомнить хоть что-то из уроков богословия. За духовной поддержкой ко мне до сего не обращались. – Нет прощения тем, кто по слабости духа решил прервать свой жизненный путь. Те же, кто силой души защищал близких – те воистину достойны лучшего. Конечно, им даруется спокойствие. Ибо сам Несуществующий-Министро пожертвовал собой, дабы защитить товарищей и открыть путь к чертогам Лодура.

– Слава богам! Он хороший человек, добрый семьянин, ветеран «Сезонной войны…» Был. Не сочтите за дерзость, но не могли бы вы провести заупокойную мессу? Мой брат, недолюбливал зятя. Считал его недостойной партией и даже отрекся от меня. Как Пространственник, он скорее проклянет его… Но вы! Прошу! Заплачу, сколько скажите! Отдам все имеющееся!

– Не стоит! – оборвал бедную женщину, чувствуя, как закипает раздражение, хотя не понятно на кого. – Я проведу обряд. Не волнуйтесь. Все будет хорошо.

Протянул руку женщине, предлагая спуститься во двор, но та только вздрогнула и сжалась, так и оставил ее на крыльце. Дерий уже откинул дерюгу с телеги, обнажив содержимое. Обычная овечья шерсть, белая, пушистая, по центру окропленная кровью. Единственное, что хоть сколько-то интересно, так это три глубоких борозды, на борте.