Рокировка с прошлым

Когда гул перешел в закладывающий уши грохот, мне удалось отыскать источник – из каменного свода торчал фрагмент металлической трубы. Довелось уже видеть близнеца данной трубы, не далее как сегодняшней ночью, только с другого ракурса. Более того, когда я находился в трубе, звуки слышались иначе, хотя вполне узнаваемо. Теперь меня в жизни не загонят в пневмометро!

«Однако я волнуюсь за тебя, Юрий, – нашептывала Лорн. – Мефи чувствует твою потерянность… Знаю, ты не доверяешь нам с Реймом, у тебя есть на это резоны. Однако подумай: дружба – искусство. Искусство находить идеи, что объединяет. Искусство врать друзьям и обманывать себя, чтобы личное не помешало общему. Главное искусство – манипулирование окружающей действительностью – вместе возможно сделать куда больше! Не находишь?»

«Госпожа Лорн, вы лжете. Постойте. Не возражайте. Вы лжете не мне… себе. Вы так давно играете словами, мыслями, что для вас само понятие правды, истины стерлось, размылось. Для вас что выгодно, удобно, то и есть правда. Потому не вам советовать, как лучше».

«Может быть, – легко согласилась Лорн, и я почувствовал теплый посыл улыбки. – Хотя так ли это плохо? Эгоизм ли искать друзей и единомышленников?»

Я замер на краю очередной крыши. Далее по курсу, чуть больше чем в полусотне метров, находился особняк. Вернее, пара этажей высотного дома с роскошью отреставрированные. Сейчас в дополнение – ощетинившиеся винтовками из наспех сооруженных баррикад у окон.

На крышах наиболее целых построек вокруг осажденного дома толпился народ. Некоторые махали оружием. Кто-то методично стрелял в сторону особняка. Другие готовили лодки к плаванию. И отовсюду разносился гомон и крик, словно на ярмарке. Только здесь торговали жизнями.

Лидера нападающих определить не составило труда: громила в центре наибольшего скопища. Самый крикливый. Самый наглый. И не удивлюсь, если и не самый умный.

Кстати, о лодках – их на водной глади было несколько десятков. Мостки, ведущие к жилищу Иванова семейства, были разрушены, так что единственным способом добраться туда стали плавсредства. Обороняющиеся это тоже понимали, и по пассажирам лодок велся плотный огонь из осажденного дома. Правда, результат был слабый – обороняющихся, судя по плотности огня, было немного, а нападающие прикрывались самодельными щитами. Зато у самых стен особняка плавали обломки трехчетырех посудин и полтора десятка тел, опаленных и порванных, вероятнее всего, взрывами.

«Все же, Юрий, может, подсобить? Прислать Рейма?»

«Вы слишком заботливы. Я вполне справлюсь. В одиночку направляясь в логово преступников, врагов к человеку, которому априори не доверяю, – думаете, полагаете, я не подготовился? Конечно, я люблю риск, но не считайте меня дураком, идиотом!»

Лорн промолчала. И правильно. Ибо я идиот, который не подготовился. Сложно подготовиться к войне, о которой ты толком ничего не знаешь.

У меня возникла мысль договориться о проходе. Собственно, смерти враждующих сторон мне не нужны. Подавляющее превосходство в силе дает мне право на доброту… Смешно! Я не Лорн и не Рейм, чтобы глаголом жечь сердца людей. Нельзя тратить время. Необходимо действовать решительно и не забывать, что передо мной отъявленные отморозки из Иванова семейства.

Может, устроить Пробой напрямую в здание? На крышу не получится, там шпиль сталагмита. Может, в одну из комнат? Шансы на успех приличные… Можно пройти мимо бандитов в невидимости? Хорошая идея. Правильная.

Пожалуй, я несколько погорячился, утверждая о «превосходстве в силе». Свинец – самое опасное вещество для владеющих силой, ибо способности слабо влияют на этот материал. Подобное в некоторой степени уравнивает шансы при противостоянии с обычными людьми. Поэтому владеющим силами вроде меня становится грустно, когда встречаются противники с автоматическим оружием. А если их много… Например, мои пять Ветвей Памяти при расчете Барьера жизни, укрывающего стоящего на колене человека полусферой, позволяют растворять до пяти пуль сорок пятого калибра в секунду.

Я решил не придерживаться разумных вариантов. Возможно, знание, что Рокировка всегда к моим услугам, расхолаживает и притупляет инстинкты? Я сбросил невидимость.

Крики усилились. Больше половины стволов обратилось на меня. Я не испугался. Нет. Скинув с плеч старенькое пальто, переместился на крышу в десятке метров от наибольшей группы противников. Прочитал на их лицах удивление, гнев, ярость… весь сектор чувств, что распаляют дух, но гасят разум. Моя улыбка поприветствовала присутствующих – наконец появилась возможность подраться, выместить накопившееся раздражение… Что, я не человек?

– Стреляйте, остолопы! Уничтожьте пространственника! Убейте! – раздались рыкающе-лающие приказы главаря бунтовщиков с налитыми кровью глазами – того самого звероподобного, который призывал убить меня в авиапорту, когда я ловил доктора Лембера.

Выстрел в мою сторону стал отмашкой. Пришло время вспомнить разработанную способность не на бумаге, а в реальном бою.