Рокировка с прошлым

– Что есть, то есть… Второй способ известен меньше: использовать вещи из той Ветви Времени, из которой пришел призрак, – ими они убиваются, как обычные люди, – мог это наблюдать на примере дротика.

– Запомню. Теперь дай руку.

Я недоуменно сощурился. Рейм тяжело вздохнул:

– От однорукого не много пользы. Я ускорю время, чтобы быстрее прошел эффект от вещества. Так что дай руку.

На сей раз пришлось повиноваться. Конечность покрылась чуть заметным голубоватым ореолом.

– Что-то еще, прежде чем отправимся?

– Пока не забыл: сними верхнюю одежду – внутри очень жарко.

Руку стали колоть тысячи иголочек, словно ее отлежал. Жутко захотелось почесаться.

– И… думаю, пригодится. – Из пространственного кармана появилась пара полетных очков с линзами из темного стекла, или, как их еще называли, гогглы.

– Тогда выдвигаемся. – Рейм отпустил мою излеченную руку. – Главная задача: не погибнуть при входе. Дальше – по обстоятельствам…

Старенькое пальто повисло на суку ближайшего дерева. Я повел плечами, расправляя френч.

Первым в пышущее сухим жаром ослепительное марево полетела одна из световых глушилок. Выждали пять секунд. Шагнули следом. Вывалились. Пальцы подрагивают на спусковых крючках. Но… в очередной раз нас встречало абсолютное ничего. Мы оказались в центре огромной, пустой палатки. Лишь из-за полотняных стенок доносились приглушенные звуки.

– Начинает напрягать…

Мысль оборвал грохот. В ткани палатки образовалась ровная полоса дырочек. Шум превратился в рокот битвы. Миг спустя, прорвав материю, внутрь рухнуло тело. Мир утонул в сиянии. Если бы не темные линзы, я ослеп бы мгновенно. Возникло ощущение, словно оказался в солнечный день на поле, покрытом только недавно выпавшим снегом, кристаллизовавшимся из радуги. Хотя нет, даже подобное не настолько ярко! Представших цветов просто не существует в природе!

Подножка повалила меня наземь за секунду до того, как очередь прошила место, где я находился. Фулгер грохнула. Пуля из винтовки напарника прошла мимо покушавшегося на меня. Синеватая сеть разрядов окутала механизм в отдалении. Антропоморфная клякса стрелка попыталась перевести прицел на Рейма. Временщик рванул к противнику. Пяток прыжков, каждый по самой непредсказуемой траектории. Выстрелы и близко не задели Рейма. Когда между ними оставалась пара метров, перехваченный за ствол Фулгер врезалась в голову врагу. Удар оказался достаточно сильным, чтобы приклад разлетелся на куски, а призрака опрокинуло. В мешанине боя этого никто не заметил.

В палаточном городке, окружавшем аномалию, не меньше полусотни призраков упоенно уничтожали друг друга. Причем единственным замеченным различием являлись воинские нашивки на форме, у некоторых они имелись, у других – нет.

Невидимость ожидаемо не работала. Я следовал за Реймом. Обогнул дергающееся тело собаки с дырой в животе. Перепрыгнул через бесчувственную жертву товарища. Отмахнулся от облачка бабочек. Пинком обрушил брезентовый навес на пару катающихся по земле противников. Согнувшись в три погибели, нырнул в палатку, дабы не попасть на глаза призраку на пегасе, только что прикончившему другого летуна.

Из полумрака палатки бросился очередной призрак. Не обратил внимания, имелись нашивки на напавшем или нет. Револьвер дважды грохнул. Призрак рухнул с простреленной ногой. Я проскочил мимо и вырвался на свет. Призрак на пегасе падал.

В бок ударила взрывная волна. Огромный механизм, сиявший полированной медью, громко тарахтевший и плевавшийся паром, – тот самый, куда угодил выстрел Рейма, – превратился в небольшую сверхновую. Ближайшие палатки вспыхнули, как и парочка невезучих призраков рядом. В небо поднялась цветастая пелена из чешуекрылых.

– Отступаем. Лорн не найти, – перекрывая какофонию взрывов, криков и свиста пуль, распорядился Рейм.

Из-за угла палатки, где удалось нагнать временщика, вывернул призрак. Машинально я метнул нож. Обитатель этого мира успел вскинуть руку, и оружие, тонко звякнув, отлетело от механического протеза. Призрак злобно оскалился. Сжал металлические пальцы в кулак… его голова развалилась от выстрела Рейма сбоку.

От насыщенности цветов мелькающих тут и там фигур мутило. До леса оставалось всего ничего…

– Все. Тормозим. Больше не могу.

Пошатнувшись, я упал на колени. Уткнулся лбом в шершавый ствол. Меня тошнило.

Мир Дежавю являлся настоящим извращением. Зелень деревьев разъедала глаза. Пронзительная голубизна неба окутывала, затягивала, поглощала разум. Земля разрывала сознание на сотни и тысячи частей по числу вариаций такой привычной и такой непознаваемой серости.