Рокировка Сталина. СССР-41 в XXI веке

Мерный перестук колес. Плавное покачивание вагона. Сплошной полосой проносящиеся мимо окон лесополосы… Скучно…

Кирилл не любил поезда. Но самолеты здесь не летали. Во всяком случае, пассажирские. Машины с собой не было. И слава богу! Не хватало только гробить тачку по здешним «направлениям». Не на коне же ехать. Не умеет он на лошади. Даже не знает, с какой стороны к ней подходить. Как, вообще, можно ездить на том, что само думает! Хоть пешком иди, только далековато до Смоленска… Кирилл прислушался. Сосед по купе, коренастый крепенький мужичок лет тридцати с гаком, неторопливо рассказывал попутчикам:

— Я туда-то еще в начале тридцатых попал. Сам брянский, в деревне плохо. Лошадей нет, скота мало. Земля, опять же, урожая не дает. Молодежь и стала разбегаться. Вот мы с двумя мужиками и поехали на Алдан золото копать. Добрались кое-как до приисков, а там на работу не приняли. «Иди, — говорят, — вольным работай!» Говорить хорошо. А участки отвели бедные, мало что выработаешь. Тут слухи пошли о Колыме: «Там, мол, золота много. Проработай лето — богатым будешь». Только хлеба, говорят, нет. Подзаработали мы тогда денег на дорогу в Большой Невере да и махнули во Владивосток. Я ж не бродяга какой был, и не беспризорник, семилетку окончил. И в плотницком деле не последний. Вот и пристроился в лесоводческую экспедицию. Начальником там был Северов Пантелеймон Иванович. Вроде и ростом невысок. А пальцы такие, вот как объяснить, длинные и тонкие. Такими только в носу ковырять, а он серебряный полтинник в трубочку враз закатал, когда на него мужики буром поперли-то. Проехали мы почти две тыщи верст в вагоне до Владивостока. Как сейчас помню, двадцать третьего мая приехали, в день рождения мой. Сдали багаж в камеру хранения, пристроились в гостиницу, да и в порт. Только там нас огорошили: когда будет пароход в бухту Нагаева — неизвестно. «Во всяком случае, не скоро» — так и сказали в Управлении…

«Ишь, распушил хвост перед девчонкой, — зло подумал Кирилл, — золото он на Колыме мыл!»

Девочка была симпатичная. Кирилл поначалу даже подумал, не приударить ли. Тем более он теперь холостой. Но не решился. И возраст уже не детский, да и мама объекта, сидящая на соседней полке, одним своим видом убавила энтузиазм.

— Так вроде на Колыме зэки одни золото добывают, — бросил Кирилл.

Очень хотелось одернуть расхваставшегося рассказчика. Но тот не повелся. Окинул Кирилла задумчивым взглядом, понимающе покачал головой, усмехнулся:

— Ты из этих? Из будущего? Не то вам нарассказывали, совсем не то! Заключенные-то на больших приисках трудятся. А по ручьям их водить — на охране в трубу вылетишь. Тут только «вольняшки». Как мы. Только одному трудно. Артель сколотишь человек в несколько и работаешь…

— А заработок как делите?

— Как-как. По-разному. Как общество решит. Мы поровну всегда делили.

— Так не справедливо же, — удивился Кирилл, — один больше намыл, другой меньше.

— А третий кашеварил в этот день, — продолжил мужичок, — и что? В другой день иначе сложится. А кашу тоже не каждому же себе варить. В общем, мы так всей артелью решили, так и делили.

— А если кто сачкует?

— Что? — не понял старатель.

— Ну, то есть ленится. Работает не в полную силу.

— А-а-а, филонит… — протянул попутчик. — Так его вдругорядь и не возьмет никто. Да и выгнать могут с артели. Один по-любому меньше намоешь…

Мужичок продолжал рассказ, но Кирилл потерял интерес к разговору Еще раз прикинул в голове план. Много неясного, но на месте виднее будет.

— Слышь, паря, — окликнул его рассказчик, — а как там, в будущем? Жить хорошо было?

— По-разному, — уклончиво ответил Кирилл, мучительно вспоминая, как зовут попутчика. Федор, что ли? А вроде бы знакомились. — Кто работать умеет, тому везде и всегда жить хорошо.

— То верно, — согласился не то Федор, не то не Федор, — мне батька еще когда говорил: «Учись, Федюня, пахать. Пахари завсегда нужны».

Ага, значит, Федор все-таки. А слово «пахать» в смысле «работать» здесь в ходу. Сам Кирилл «пахать» не любил. Предпочитал по-быстрому «срубить капусту». Но афишировать это, конечно, не собирался. Разговорчивый мужичок тем временем не отставал:

— А едешь куда?

— В Смоленск.

— По делу какому или так, интересу ради?

— Прадед у меня там живет. Повидать хочу.

Врать Кирилл смысла не видел. Но и душу открывать не собирался. Официальная версия, которую он излагал чекистам в Бресте, звучала чуть иначе. Смоленский токарь Иван Неустроев умудрился в конце июня засунуть руку в станок Отделался легко, тремя пальцами, но Кирилл, как правнук, должен предупредить, чтобы аккуратней был. Глядишь, и обойдется…

Попутчики вовсю обсуждали перспективы общения дедов и внуков. Кирилл вздохнул и с тоской уставился в окно. До Смоленска оставалась еще пара часов…

Турция, г. Трабзон.

Лиза Евсеева, гражданка РФ.