Рокировка в длинную сторону.doc

Старик не стал спорить. Он проворно нацарапал на клочке бумаги адрес, Саша взял его, несколько секунд всматривался в текст запоминая, а потом сжёг в пламени зажигалки и

растёр пепел.

Обнявшись на прощание, Александр быстро, но бесшумно спустился по металлической

лестнице в подвал, откуда по канализационному коллектору вышел к станции

водоочистки, и сел в поджидавшую его машину.

Как раз в этот момент, гулко ухнуло, и в спину толкнула пусть и ослабленная

расстоянием, но всё ещё жёсткая ударная волна, а над лесом поднялся дымный 'гриб'.

- Клаус? - Водитель был немногословен.

- Остался. Цепь взрывателей не сработала. Пришлось работать по запасному варианту, -

сухо произнёс Александр, но голос его дрогнул.

- У Клауса, штурмовики сына забили до смерти... - произнёс водитель, и прижал педаль

акселератора, разгоняя Опель-Кадет по автостраде. - Ему повезло, что он смог

рассчитаться с коричневыми.

Когда Клаус Майер, отсчитав тридцать минут после ухода мальчишки, со странной

улыбкой открутил все семь кранов, и включил систему вентиляции на максимальный

режим. Через нестандартно широкие горловины, газ вытек в зал в течении трёх - четырёх

секунд. И ставя точку, техник включил рубильник аварийного освещения. Лампы,

установленные по периметру зала, были заменены на такие же но с взрывателями внутри.

Зрители в зале не успели ничего понять, как весь объём огромного зала детонировал с

силой десятка авиабомб.

Мощные стены, поддерживавшие толстый и очень прочный потолок здания дали лишние

миллисекунды для детонации всего объёма смеси, и лишь потом брызнули осколками

бетона и кирпича. А крыша здания, разом лишившись опоры, рухнула вниз с

пятнадцатиметровой высоты на месиво из тел, хороня любые шансы на выживание.

Взрыв был такой силы, что в домах в радиусе трёх километров повыбивало стёкла, а

ближний круг охраны, состоявший из штурмовиков буквально выкосило осколками и

обломками.

Обо всех этих ужасах, Белов прочитал в утренней швейцарской газете. Оставив чаевые,

коснулся пальцами смешной кепки с завязанными сверху 'ушами' в благодарность, за

обслуживание, вышел из привокзального кафе.

А через трое суток, он уже сидел в капитанской каюте сухогруза 'Октябрь', и пил

крепчайший ароматный чай из огромной жестяной кружки, и закусывал настоящими

одесскими баранками.

Примерно за месяц до описанных событий, в здании Исполкома Коминтерна состоялась

весьма важная встреча...

-...Таким образом, я считаю необходимым обеспечить операцию прикрытия для акции

товарища Темного, - веско произнес Димитров. - Для Союза ССР и для Коминтерна

вообще совершенно недопустимо, чтобы хоть кто-то мог связать нас с Нюрнбергским

взрывом.

- Наведем тень на забор! - эхом откликнулся Христо Боев.

- На плетень, товарищ Христо, - поправил его Мануильский , одергивая френч. - Да, надо

помочь товарищу Темному. Оптимально - организовать диверсию или теракт в

прилегающих странах: Австрия, Дания, Чехословакия.

- Чехословакия отпадает, - возразил кто-то из Восточной секции. - Там сейчас много

наших - не стоит дразнить собак. Могут последовать репрессии, а там осели многие из

шуцбунда после февральских боев .

- А в Дании у нас почти никого нет, - заметил Куусинен. - Датчане вообще весьма

инертны...

- Австрия, только Австрия! - хором воскликнули Франц Бергер и Иоганн Дитрих . - Мы

готовы хоть сейчас. Там остались верные товарищи, перейти границу из Чехословакии

будет несложно...

Димитров посмотрел на Мануильского, потом - на Куусинена, дождался их

одобрительных кивков и повернулся к Боеву:

- Очень хорошо. Христо, я думаю, что будет полезно пойти с ними и все подготовить на

месте. Сигналом к вашей операции будет акция товарища Темного...

Вторник восемнадцатого сентября в Вене начался как обычный ничем не

примечательный день. Яркое и безоблачное небо над столицей Австрии, гудки

автомобилей и звонки трамваев, сверкающие витрины магазинов, окутанные облаками

вкусных запахов маленькие кафе и столовые... Разве что газетчики кричали громче

обычного, но в этом не было ничего удивительного: взрыв в Нюрнберге породил так много

вопросов, домыслов и сплетен, что все газеты - от солидной Die Presse до бульварной

Kronen Zeitung, буквально наперебой обсуждали подробности и перипетии этого события.

Около десяти часов утра в Видене из трамвая кольцевой линии вышли несколько

скромно, но чисто одетых пассажиров и направились в сторону вывески 'Адвокат'. В

дверях один из них неловко замешкался, словно бы зацепился легким плащом за какую-то

невидимую преграду. Он резко дернул руку, освобождаясь от досадной помехи, а его

спутники уже вошли в здание и теперь поднимались на второй этаж. Отставший догнал их

на лестнице, но шедший первым недовольно оглянулся и прошипел:

- Останься на лестнице, Франц.

Тот кивнул и остановился. Рука его метнулась под плащ, да так там и осталась.

Остальные продолжили свой путь и распахнули обитую кожей дверь. Навстречу им

поднялась, было, расфуфыренная секретарша, но первый коротко бросил: 'К господину

адвокату', и она молча села на свое место.

Посетители прошли в кабинет, где за большим столом красного дерева восседал