Рокировки

Наиболее вероятно, что кто-то заманил ее сюда. Может быть, кто-то уговорил ее пойти в ресторан — эта аллея ведет к нему напрямик. Но, чтобы согласиться пройти в это время по пустынному парку, она должна была знать человека и не бояться его.

Хозяйка не видела Дашку со среды с утра, когда Жора заехал за ней на такси. А возвратилась Дашка, видимо, тогда, когда хозяйка была у сестры или сидела со своими внуками. В Дашкиной сумке не нашли никаких билетов ни на самолет, ни на поезд, ни на автобус, не было и квитанции из гостиницы… Да, но какого черта хранить эти документы, если на побережье она была не в командировке?

Я спросил Ваклева, не изменилось ли здесь что-либо после того, как утром осматривали это место.

— Ничего.

— Непохоже, чтобы здесь была борьба.

— У нас у всех сложилось такое же впечатление. Вероятнее всего, ее убили не здесь…

— Но и не слишком далеко. Сюда на машине не проедешь. Однако невозможно представить себе идиота, который потащит на себе труп через весь парк, чтобы запихнуть его в этот кустарник.

— Похоже, ее убили на скамейке, — сказал Ваклев. — Но ни на скамейке, ни под ней мы не нашли никаких следов.

Я напомнил, что в кулаке убитой была пуговица от мужского пиджака — вероятно, Дашка все-таки боролась с человеком, который ее задушил.

— Убийца, наверное, не видел, что пуговицу оторвали, иначе он не оставил бы ее в кулаке своей жертвы.

— Знаешь, вполне возможно, что, заметив отсутствие пуговицы, преступник явится сюда искать ее.

— Я это сообразил. Оставил тут человека дежурить.

— Кого?

Ваклев взглядом указал на соседнюю аллею, где между Деревьями я узнал Данчо, молодого нашего сотрудника.

— Правильно сделал, — сказал я. — Хотя убийца вряд ли возвратится искать свою пуговицу… Скорее всего, пришьет другую.

— Ты прав. Но вдруг он все-таки потерял что-то — какую-нибудь мелочь — и вернется за ней?..

Глава четвертая Валерьянка и кошки

1

На стоянке возле аэропорта я взял такси и дал шоферу адрес Рени. Ехать домой не хотелось. Хотелось к ней. В это время она обычно дома, на работу ей только к шестнадцати. А сейчас она еще не проснулась — у нее послеобеденный сон.

Шофер остановил машину перед домом, я заплатил ему, накинув лев сверху, и вышел из такси. Мой багаж состоял из одной сумки, а в ней — только несессер. Она мне не мешала, но не привык я носить сумки. Лучше всего себя чувствуешь, когда руки свободны.

Перед подъездом дома, в котором жила Рени, стоял какой-то довольно обшарпанный «опель». В послевоенные годы он, верно, был голубее самого неба, а сейчас выглядел точно металлическая крыша какой-нибудь развалюхи.

Новая мысль сковала меня по рукам и ногам: этот ободранный «опель» — собственность Тоди. Я не мог ошибиться. И модель, и выгоревший цвет, и первые две цифры номера совпадали с тем, что я запомнил в свое время.

Рени жила на первом этаже в комнате для привратницы. Ее окно было рядом с подъездом, и каждый, кто проходил мимо, мог заглянуть в него. Только на этот раз ничего бы не увидел: занавески были задернуты. Пожалуй, они всегда задернуты. Рени не выносит любопытных глаз. Да, занавески всегда задернуты, но никогда меня это не раздражало так, как сейчас.

В первую секунду захотелось ворваться в комнату, не постучав, может, даже влезть в окно.

Я не знал, что делать. Растерянно перекидывал сумку из руки в руку, переступал с ноги на ногу. Раньше в таких случаях я мгновенно ощущал, как напрягаются мышцы, как рука непроизвольно выхватывает нож… Что я, старею, что ли? И мускулы при мне, и нож на месте, но я его не выхватил. Зло меня взяло: три-четыре года назад я бы не задумался. Пришло в голову — и действую, не стою, точно стреноженный конь.

Я подошел к окну в надежде услышать что-нибудь и закурил, делая вид, будто кого-то жду. Из комнаты доносились голоса Тоди и Рени — я слышал отдельные слова, но не мог их связать. Ничего не понимал из их перепалки.

Какая-то женщина показалась на аллее, толкая перед собой коляску с грудным ребенком. Поглядывала на меня, думала, верно, что я вор, прикидываю, как бы влезть через окно в квартиру привратницы. Пускай думает, что хочет. В комнатку эту я войду через дверь, а в окно, скорей всего, выброшу кого-то. Если удастся.

Тоди угрожает, подумал я.

— Пойдешь, иначе…

Рычит прямо.

Хлопнула дверь.

В несколько скачков очутился я в соседнем подъезде. Преимущество новых домов — много входов. Плохо, что выход только один…

Тоди сел в свою развалюху. Мотор взревел, как у гоночной машины без глушителя, и машина умчалась.

Выйдя из своего укрытия, я подошел к дверям Рени, постучал.

— Господи, ну что тебе еще!..