Рокоссовский

Первая траншея, отрытая в полный профиль, имела много одиночных и парных стрелковых ячеек, пулеметных площадок, вынесенных вперед на 5—6 метров. В 80—100 метрах от траншеи немцы установили проволочные заграждения в один-два, а то и в три кола. Промежутки между рядами проволоки были сплошь заминированы. Далее, в глубине обороны, одна за другой тянулись траншеи: вторая – на удалении 200—300 метров от переднего края, третья – в 500—600 метрах, затем четвертая и в 2—3 километрах пятая траншея, которая прикрывала огневые позиции артиллерии. Проволочных заграждений между траншеями не было, лишь около дорог располагались минные поля.

Блиндажи, где укрывались солдаты, находились позади траншей. Были построены и долговременные огневые точки, главным образом дерево-земляные. Для устройства огневых точек немцы часто использовали башни танков, зарытых в землю. Легко вращавшиеся на 360 градусов башни обеспечивали круговой обстрел. В заболоченных местах, где рыть траншеи было невозможно, противник сооружал насыпные огневые точки, стенки которых укреплялись бревнами, камнями и засыпались землей.

Все населенные пункты были превращены немцами в узлы сопротивления. Особенно мощно был укреплен Бобруйск, вокруг которого имелись внешний и внутренний укрепленные обводы. Дома, подвалы, хозяйственные постройки на окраинах города были приспособлены к обороне. На площадях и улицах имелись железобетонные укрепления, баррикады, колючая проволока, заминированные участки.

Если учесть, что все эти укрепления располагались в крайне сложной для наступления местности, изобиловавшей болотами и лесами и затруднявшей использование тяжелой техники, особенно танков, то станет ясным, почему гитлеровцы рассчитывали отсидеться, отбить наступление советских войск. Как показали события, у них не было для этого ни малейших шансов.

В последние дни перед наступлением Рокоссовский вновь объехал войска, проверяя, все ли готово. Побывал он и на левом крыле фронта, которому предстояло вступить в дело позднее. В эти дни состоялось его знакомство с 1-й польской армией. В последующем судьба на несколько лет свяжет Рокоссовского с возрожденным Войском Польским, и важно подчеркнуть, что он был тем военачальником, под чьим командованием польские дивизии делали первые шаги в совместной борьбе с врагом.

Еще в 1941—1942 годах на территории СССР по договоренности с польским эмигрантским правительством в Лондоне была создана армия из поляков. Возглавил ее генерал довоенной Польши Владислав Андерс. Он, как и большинство офицеров армии, был настроен резко антисоветски. После того как Советское правительство помогло вооружить, обмундировать и обучить армию Андерса, руководители ее не пожелали принять участие в боях против немцев и в августе 1942 года, в момент, когда советские солдаты отражали наступление гитлеровцев на Сталинград, вывезли уже готовые к бою дивизии в Иран, а затем на Ближний Восток.

Но в СССР оставалось еще очень много поляков – патриотов, понимавших, что единственный возможный путь возрождения польского государства – это путь совместной борьбы с гитлеровскими захватчиками, плечом к плечу с советскими людьми. С мая 1943 года в СССР, в военных лагерях Сельцы под Рязанью, шло формирование 1-й польской армии. Первая дивизия этой армии, пехотная дивизия имени Т. Костюшко, в октябре 1943 года приняла боевое крещение в боях под белорусским местечком Ленине. К концу апреля 1944 года 1-я польская армия была уже в основном сформирована и 29 апреля приказом Ставки Верховного Главнокомандования передана в оперативное подчинение командующего 1-м Белорусским фронтом. В этот день командующий армией генерал Зигмунд Берлинг получил приказ Рокоссовского, в котором армии предписывалось скрытно от противника сосредоточиться к 15 мая северо-восточнее Луцка. «С выходом в указанный мною район армии составить резерв фронта, приступить к боевой подготовке, к боевому сколачиванию частей и созданию запасов основных видов материального обеспечения», – гласил приказ Рокоссовского.

Сосредоточение армии несколько задержалось, но вот теперь уже все ее соединения были на месте, и Рокоссовский ехал с ними знакомиться. Он волновался, и волнение это было естественным. За долгую военную жизнь ему никогда не приходилось думать о том, что под его руководством будет находиться столь большая воинская единица, состоящая из поляков, что его войска будут здесь, на пороге польских земель, готовиться к освобождению польского народа от ига захватчиков.