Рокоссовский

Между тем советские солдаты стремительно продвигались вперед. Не 26—27, а 23 июля они штурмом взяли Люблин, а через два дня уже вышли к Висле в районе Демблина. Севернее в этот же день начались бои за Седльце...

В Люблине, на Замковой площади, тысячи горожан собрались на митинг, посвященный образованию Польского комитета национального освобождения. Древний польский город – первая столица нового народного государства – стал свидетелем единения польского и советского народов, единения, направленного на разгром общего врага. Восхищение собравшихся жителей Люблина вызвал парад войск 1-й армии Войска Польского. Восторженные, ликующие выступления горожан на этом митинге можно было бы суммировать в одной фразе: «Мы ждали освобождения с востока и не ошиблись».

Но вот к микрофону подходит командующий 1-м Белорусским фронтом. Он произносит несколько слов, и по площади расплывается гул удивления и восторга: Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский, оказывается, говорит на польском языке. И тысячи люблинцев с напряженным вниманием слушают его. А Рокоссовский говорит о судьбе многострадальной Польши, о том, что пришел час освобождения польского народа, о том, что Красная Армия громит врага и вместе с ней начали сражаться уже и солдаты 1-й армии Войска Польского...

Дел у командующего 1-м Белорусским в эти дни много. Положение на фронте требовало его постоянного и строгого контроля. Войска продолжали безостановочное наступление, и казалось, что в ближайшее же время перед ними раскроется блестящая перспектива: освобождение первой европейской столицы, порабощенной гитлеровцами Варшавы.

Так считало и Советское Верховное Главнокомандование. На совещании в Ставке 27—29 июля было решено, что 1-й Белорусский фронт после овладения районом Брест и Седлец должен без остановок развивать наступление в общем направлении на Варшаву и не позже 5—8 августа овладеть ее предместьем – Прагой, захватив на правом фланге плацдармы на реке Нареве, в районе Пултуска. Левый фланг фронта должен был обеспечить захват плацдармов на Висле, южнее Варшавы. Следует обратить внимание на то, что даже в той, исключительно благоприятной, по-видимому, обстановке, советское командование не считало возможным в ближайшие же дни добиться взятия Варшавы. И это понятно, поскольку в распоряжении Ставки не имелось крупных резервов, которые она могла бы выделить в распоряжение Рокоссовского. В этот период советские войска вели упорные бои с противником в Прибалтике и Восточной Пруссии. Южнее 1-го Белорусского войска 1-го Украинского фронта, только что освободившие Львов, устремились к Висле: им предстояло создать плацдарм за этой рекой в районе Сандомира и выдержать жестокие схватки с противником, пытавшимся сбросить советских солдат в реку.

Тем временем в конце июля войска 1-го Белорусского продолжали наступать. 28 июля ими был освобожден Брест, в котором более трех лет назад, в первые дни войны, стояли насмерть его героические защитники. Успешно продвигались и армии южного фланга. 27 июля 69-я армия генерала Колпакчи вышла на Вислу, с ходу форсировала ее и 29 июля уже имела плацдарм на западном берегу у Пулавы. Пыталась совершить бросок 31 августа через Вислу и 1-я польская армия, но потерпела неудачу. Зато 8-я гвардейская армия, та самая 62-я армия, которая в Сталинграде не пропустила немцев к Волге, с боями прошла от великой русской реки до Вислы и которой спустя несколько месяцев предстояло завоевать славу армии, штурмовавшей Берлин, эта армия Чуйкова была более удачливой. Около 12.00 31 августа между Рокоссовским и Чуйковым происходит следующий диалог: