Рокоссовский

Замечу, что Рокоссовский никогда не приказывал стоять насмерть, если это решение не являлось единственно возможным в данной обстановке. И никогда не издавал столь жестоких приказов, как приказ Жукова от 28 сентября 1941 года, в бытность его командующим Ленинградским фронтом: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны».

Недостаток времени для организации прочной обороны на промежуточном оборонительном рубеже (Солнечногорск, Истринское водохранилище, город Истра, Павловская Слобода) не позволил 16-й армии остановить немецкое наступление. 26–28 ноября войска Рокоссовского были сбиты с Истринского рубежа. Продвижение немцев удалось остановить лишь на рубеже Крюково — Ленино.

Знаменитый диверсант Отто Скорцени, служивший тогда в дивизии СС «Рейх», вспоминал, что эсэсовцы

«должны были войти в Москву через Истру — этот городок был центральным бастионом второй линии обороны столицы. Мне поручили не допустить уничтожения местного водопровода и обеспечить его функционирование. Церковь в Истре осталась нетронутой — сквозь туман виднелись блестящие купола ее колоколен. Несмотря на потери, наш боевой дух был высок. Возьмем Москву! Мы решительно двинулись на окончательный штурм… 19 декабря температура снизилась до —20 градусов. У нас не было зимнего оружейного и моторного масла, с запуском двигателей возникли проблемы. Но 26 и 27 ноября полковник Гельмут фон дер Шевалье взял Истру, располагая 24 танками, оставшимися от 10-й танковой дивизии, и мотоциклетным батальоном дивизии „Рейх“ гауптштурмфюрера Клингенберга. Истру защищала отборная часть — 78-я сибирская стрелковая дивизия. На следующий день советская авиация стерла город с лица земли… Левее и немного впереди наших позиций находились Химки — московский порт, расположенный всего лишь в восьми километрах от советской столицы. 30 ноября моторазведка 62-го саперного батальона танкового корпуса (4-й танковой армии) Гёпнера без единого выстрела въехала в этот населенный пункт, вызвав панику среди жителей…»

1–2 декабря передовые части дивизии «Рейх» взяли поселки Ленино и Николаево, находившиеся соответственно в 17 и 15 километрах от Москвы. Но это были последние успехи эсэсовцев. 9 декабря дивизия вынуждена была отступить за Истру, а 16 января — еще дальше, к Гжатску.

Для уничтожения танков и моторизованной пехоты противника, прорвавшихся в район Льялово — Холмы — Клушино, Рокоссовский подготовил контрудар. В 17 часов 28 ноября его части начали наступление, но из-за сильного сопротивления противника к исходу дня отошли в исходное положение.

Наступил кульминационный момент немецкого продвижения. Немцы наступали из последних сил. Советским войскам оставалось продержаться совсем немного. Их положение облегчалось тем, что при отступлении к Москве линия фронта сокращалась и боевые порядки уплотнялись. Кроме того, из глубины страны непрерывно подходили стратегические резервы, часть из которых Ставка вынуждена была ввести в дело в последние дни оборонительного сражения. Да и снабжение советских войск боеприпасами, продовольствием и теплой одеждой, благодаря развитой железнодорожной сети московского узла, совершалось гораздо лучше, чем снабжение немецких войск, грузы для которых приходилось везти через всю Польшу и Белоруссию, где на железных дорогах все чаще устраивали диверсии партизаны.

29 ноября фон Бок в беседе с Гальдером сказал, что, «если нам не удастся обрушить северо-западный фронт противника под Москвой в течение нескольких дней, атаку придется отозвать, так как это приведет к бессмысленным встречным боям с противником, в распоряжении которого, судя по всему, имеются многочисленные резервы и большие запасы военных материалов, а мне здесь второй Верден не нужен».