Рокоссовский

Директива № 3 вызвала шок у командования Юго-Западного фронта. Войска второго эшелона, которые выдвигались из глубины в полосу 5-й армии, находились на различном удалении от границы. Частям 31-го и 36-го стрелковых корпусов нужно было своим ходом пройти 150–200 км, на что требовалось 5–6 суток. По расчетам начальника штаба фронта генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева, 9-й и 19-й механизированные корпуса смогут сосредоточиться и перейти в наступление не раньше чем через трое-четверо суток. И лишь 4, 8 и 15-й механизированные корпуса имели возможность перегруппироваться в район сражения через один-два дня. Перегруппировка войск осложнялась и тем, что противник, используя свое превосходство в воздухе, подвергал их непрерывными массированными ударами. Кроме того, еще не были отмобилизованы и развернуты армейские и фронтовой тылы. С учетом всего этого генерал Пуркаев полагал, что механизированные корпуса не смогут подойти одновременно к месту начавшегося сражения, а будут вводиться по частям. В результате развернется встречное сражение, причем при самых неблагоприятных для войск условиях. Поэтому Максим Алексеевич предложил командующему фронтом доложить в Москву о сложившейся обстановке и настоятельно просить об изменении задачи. Он считал наиболее целесообразным упорными боями сдерживать продвижение врага, подготовить силами стрелковых и механизированных корпусов, составлявших второй эшелон, прочную оборону в глубине на линии прежних Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского укрепленных районов. На этом рубеже остановить противника, что позволяло выиграть время для подготовки общего контрнаступления.

Генерал-полковник Кирпонос, признав оперативную целесообразность предложений своего начальника штаба, отметил их уязвимость, ибо старые укрепрайоны не готовы принять войска и обеспечить им благоприятные условия для успешной обороны. Поэтому командующий фронтом, несмотря на сомнение в том, что удастся к исходу 24 июня овладеть Люблином, принял решение силами пяти механизированных корпусов нанести мощный контрудар по противнику. В это время в штаб Юго-Западного фронта по заданию И. В. Сталина прибыл начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков и вместе с ним назначенный членом военного совета фронта 1-й секретарь ЦК Компартии (большевиков) Украины Н. С. Хрущев. Начальник Генштаба, выслушав доклад генерал-полковника Кирпоноса о сложившейся обстановке и принятом им решении, приказал, не ожидая подхода стрелковых и механизированных корпусов из резерва фронта, нанести контрудар теми корпусами, которые были под рукой. Различное удаление корпусов от района их ввода в сражение (от 200 до 400 км) означало и разные сроки подхода и вступления в бой, что не обеспечивало необходимой силы удара по противнику. Но обстановка вынуждала к этому.

Что же происходило в это время в 9-м механизированном корпусе?

Утром 23 июня в штаб корпуса позвонил командир 131-й моторизованной дивизии полковник Калинин:

– Товарищ комкор! Командующий 5-й армией временно подчинил себе дивизию. Она получила задачу выйти на реку Стырь, занять к исходу дня оборону по ее восточному берегу на участке Жидичи, Луцк, Млынов и не допустить прорыва противника на восток.