Когда Рокоссовскому сообщили, что у него дочь, он прислал нарочным Галине Талановой букет алых роз. Стоял январь 1945-го. Рождественские дни.
Был прост во взаимоотношениях с окружающими его людьми. Для него одинаковыми были генерал и шофёр, министр и солдат. Любил общение с друзьями дочери и сверстниками внуков. С детским азартом играл с ними в войну, так что они принимали его за равного. На отдыхе, когда не случалось партии за теннисным столом, мог запросто предложить девочке-подростку, которую никто не воспринимал в качестве партнёра: «Давай сыграем?» Когда служил в Польше, однажды в столовой заметил: утром во время завтрака в офицерском зале никого. «Что такое? Где люди?» Оказывается, им приказали завтракать позже, чтобы не беспокоить министра. Та же история в бассейне. Возмутился: «Зачем вы это делаете? Пустите людей в бассейн!»
На даче любил заниматься простым крестьянским трудом — поправить покосившийся забор, посадить дерево, скосить траву. Косить выходил в старых армейских шароварах и майке. Помогал брату Юлии Петровны сажать на свободном участке картошку. Шурин садился за баранку ГАЗ-69. Этот русский джип подарили Рокоссовскому поляки. Плуг привязывали к машине. За плуг становился маршал. Никто в округе больше пахать не умел. Через несколько часов — огород вспахан. Можно сажать картошку.
Сталин высоко ценил своего маршала. Однажды, узнав, что тот во время наступления войск, увлёкшись, наступал в передовых колоннах на своём командирском танке, прислал телеграмму: «Если хотите быть танкистом, я удовлетворю ваше желание».
Когда редактор принёс ему в госпиталь вёрстку «Солдатского долга», маршал, понимая, что прочитать её уже не сможет — нет сил, — спросил тихо: «Что, много переписали?» Тот не ответил. И тогда он махнул рукой и подписал вёрстку. В 1990-е годы текст воспоминаний был восстановлен и сейчас публикуется в полной редакции.
Любил заводить патефон. Старый, довоенный, которым семья обзавелась в одном из гарнизонов. Собрал большую коллекцию грампластинок. Накручивал ручку, вставлял новую иголку и ставил пластинку с каким-нибудь старым танго.
В те годы уже в ходу были шикарные радиолы с проигрывателем и долгоиграющими пластинками, с более совершенной и качественной передачей звука. Но старому маршалу нравился патефон.
Ностальгия?
По безвозвратной юности. По Забайкалью. По своей боевой шашке и верному коню. По простоте солдатских отношений, которыми особенно дорожат люди, пережившие войну, фронт. Старые мелодии под шипение патефона воскрешали в памяти картины прошлого: окопы, землянки, кузнечный запах раскалённого металла, разбросанного по брустверу, нервное ожидание атаки, своей или неприятельской…
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
К. К. РОКОССОВСКОГО