Рокоссовский. Клинок и жезл

Люди из окружения Рокоссовского, и прежде всего военные, с удивлением слушали рассказы о мнимом романе и искренне смеялись. Всё-таки командующий всё время на виду, и его личная жизнь, уж поверьте, была известна его сослуживцам. Она, кстати, не была такой безоблачной, святым мой дед не был, тем более война… Он встретил одну женщину — военврача Галину Таланову. Она была с ним всю войну, родила дочь. И его семье, и соратникам всё это было известно. Знали они также, что Рокоссовский разрывается между двумя любимыми женщинами, одна из которых рядом с ним переносит фронтовые невзгоды, а другая ждёт его дома. Она ждала его всегда — и когда он сидел в «Крестах» по ложному обвинению, и когда ушёл на фронт. Валентине Серовой места в этом любовном треугольнике не было. И можно себе представить, как не ко времени и не к месту была эта известная актриса со своей известной любовью.

Дед очень уважительно относился к Симонову, любил его стихи. Книги поэта с дарственными надписями занимали почётное место в книжном шкафу в его кабинете. Они много раз встречались на фронте. После возвращения деда из Польши Симонов часто приглашал его на встречи с фронтовиками. О поэте дед всегда отзывался с уважением и питал к нему искреннюю симпатию. Это уже и я помню. И, насколько мне известно, Симонов тоже хорошо относился к деду. Не думаю, что, если бы роман с Серовой был реальностью, Рокоссовский нашёл бы в себе силы общаться с её мужем. Он был очень стеснительным человеком, ему всё было «нехорошо», «неудобно». И в такой неловкой ситуации я не могу его представить».

Известно, что однажды старший сын генерала Казакова капитан Виктор Казаков, в 1943 году служивший при штабе артиллерии Центрального фронта, по поручению командующего (Рокоссовского) отвозил Серовой записку и пачку её нераспечатанных писем. В записке Рокоссовский просил больше не писать ему. Серова сама открыла дверь. Прочитала записку. Сказала: «Я сейчас напишу ответ». Капитан Казаков сказал: «Никаких ответов не нужно — у меня приказ». Вежливо приложил к козырьку ладонь, повернулся и ушёл.

Известно также, что, когда Рокоссовский пошёл на поправку, он написал жене Юлии Петровне в Новосибирск, чтобы приезжала. И та вскоре приехала. За месяц до выписки из госпиталя Мосгорисполком, учитывая заслуги Рокоссовского при обороне Москвы, выделил ему квартиру на улице Горького. К приезду семьи квартира была готова. Именно её, а не маршальскую квартиру Серовой обживал Константин Константинович перед убытием на фронт под Сухиничи.

Ходил в ту пору по Москве и по штабам такой анекдот. Будто бы Лаврентий Берия доложил Сталину: артистка Серова, выезжая с концертами на фронт, подолгу живёт при штабе у Рокоссовского, что уж её там так задерживает, догадываться не приходится… Сталин выслушал Берию и сказал: «Серова — красивая женщина. Даже очень красивая. — В раздумье полыхал трубкой. — С другой стороны, может пострадать авторитет командующего». — «Именно поэтому я и доложил. Что будем делать?» — «Что будем делать? — Сталин начал задумчиво прохаживаться по кабинету. — Что будем делать, что будем делать… Завидовать будем, товарищ Берия! — И, остановившись напротив всесильного наркома, спросил: — А где жена товарища Рокоссовского?» — «Я уточню, но, должно быть, она в эвакуации». — «Немедленно отыщите её и самолётом отправьте в штаб к Рокоссовскому. Они с Серовой сами разберутся, кому уехать, а кому остаться».

Анекдот анекдотом, но Юлия Петровна Рокоссовская и Валентина Васильевна Серова действительно встречались и беседовали на тему, волновавшую их всего более. Правда, обстоятельства этой встречи были иными.

Юлия Петровна не отходила от постели мужа. Однажды в госпитале вновь появилась Серова. В палату её не пустили. Актриса настаивала. Кто-то из медперсонала попытался объяснить ей, что в палате у Рокоссовского жена… Тогда Серова попросила дать ей возможность поговорить с женой генерала. Юлия Петровна вышла к ней. Серова без предисловий выложила, что любит Константина Константиновича, что жить без него не может и прочее. Юлия Петровна выслушала соперницу и посоветовала ей выбросить всё это из головы. Герой, романтика… Сказала, что как женщина она её отчасти понимает, но у героя есть семья — жена и дочь…

Очевидцы рассказывали, что Серова была сильно расстроена и что после разговора с Юлией Петровной медсёстры в ординаторской отпаивали её чаем.

Пока Рокоссовский лежал в госпитале и женщины, окружавшие его, выясняли отношения, писатель и журналист Александр Бек, вернувшись в редакцию «Комсомольской правды», разбирал и приводил в порядок беглые записи, сделанные во время поездки на фронт. В дни боёв под Москвой он провёл несколько суток в расположении 16-й армии и наблюдал за работой штаба и действиями командиров дивизий и полков. Вёл записи. Опубликует он их уже после войны под заголовком «Штрихи». Записи сделаны с натуры, тут же или несколько минут спустя, когда можно было взять в руки блокнот, и потому точны и ценны: