Рокоссовский. Терновый венец славы

— Есть, — проговорил начальник тюрьмы и, странно ухмыльнувшись, вышел. Маршалу показалось, что он хотел что-то сказать, но потом передумал.

Вскоре, припадая на правую ногу, в кабинет вошел Белозеров. Худой, в помятом солдатском обмундировании, со свинцовым лицом и лихорадочным блеском в глазах, он выглядел, как человек, держащийся только на нервах и готовый взорваться в любую секунду.

— Андрей! — Рокоссовский вышел ему навстречу и обнял за плечи.

Белозеров, сжав губы, стоял совершенно неподвижно и, к удивлению маршала, никаких эмоций не выказал.

— Что с тобой? Ты что такой ершистый? — спросил Рокоссовский, пожимая обе его руки. Он с недоумением посмотрел узнику в глаза. — Андрей, ты не рад нашей встрече?

— Не надо, маршал, не надо, — хриплым голосом сказал Белозеров. — Дайте команду, пусть вернут меня в камеру.

— Ты что, Андрей, белены объелся? — опешил Рокоссовский. Он впился взглядом в лицо друга. Маршала поразили его глаза — одно бездонное горе, одна боль, одно отчаяние, ни капли надежды, ни искры радости.

— Я прошу оставить нас одних, — сказал Рокоссовский и усадил Белозерова на стул. Когда они остались одни, Рокоссовский подвинул свой стул и сел напротив.

— Андрюша, дорогой, что случилось?

— Тюрьма — мое пристанище. Я хочу сдохнуть здесь! — Глаза Белозерова блестели, на щеках появился нездоровый румянец.

— Жалею, что меня не добили фашисты… Написали бы «пал смертью храбрых». Хотя писать некому… Но все равно было бы приличней…

Многое еще наговорил Белозеров, но Рокоссовский терпеливо слушал его и не перебивал. Он знал, что после этого ему станет легче.

— Тысячи людей попали в плен не по своей воле, — продолжал говорить Белозеров, и его голос дрожал. — Они тоже добывали победу… За это их надо упрятать в каталажку и там добить. — Он со слезами на глазах смотрел на Рокоссовского. — Скажи, Костя, где есть еще такая страна, которая бы так методично уничтожала своих людей? Скажи, где?..

Не дождавшись ответа, Белозеров болезненно улыбнулся и произнес:

— Шаг вправо, шаг влево рассматривать как побег! Меня постоянно будет тянуть в сторону, так как правую ногу мне укоротили. Вот там за побег и закончит русский человек, Андрей Белозеров, свой земной путь… Я уже себя приучил к этой мысли, Костя, и мне не надо другой судьбы.

— У тебя все? — тревожным голосом спросил Рокоссовский.

Образовалась длинная молчаливая пауза.

— Андрей, в тебе накопилось слишком много злобы, — произнес наконец маршал. — Это мешает рассудку.

Рокоссовский потратил более часа, чтобы уговорить Белозерова покинуть тюрьму. Но все равно он категорически отказался ехать с ним в Москву и заявил, что останется здесь, в Белоруссии.

Пока Андрей переодевался в костюм, который по просьбе маршала где-то купил начальник военного гарнизона. Рокоссовский и представитель НКВД посетили бывшего начальника отряда Муца. Он при них подписал приказ: Белозерова Андрея Николаевича назначить преподавателем немецкого языка в среднюю школу г. Радошковичи.

Этот небольшой старинный городок находился на большаке на самой середине между Молодечно и Минском. На машине предстояло проехать чуть больше тридцати километров. Уже солнце собиралось уйти за горизонт, когда машина вышла из города. Березы, стеной стоявшие по обочинам, прикрывали дорогу тенью и создавали прохладу. После городской жары здесь легче дышалось. Они одну за другой обгоняли тарахтевшие по дороге телеги, на которых сидели женщины и пожилые мужчины. Подъезжая к селу Красное, они увидели несколько десятков женщин с косами на плечах. Чтобы не поднимать пыль, машина сбавила скорость. Женщины шли босиком и пели песню, мелодичную, на тягучий, берущий за душу лад. Что-то надрывно-печальное слышалось в их голосах, отчего у Рокоссовского заныло сердце.

— Белорусский народ настрадался от войны больше всех, — сказал Белозеров.

— Да и прошлые войны не обходили его стороной, — охотно поддержал его Рокоссовский. У него появилась надежда, что его друг постепенно начал приходить в себя.

— Смерть здесь поработала усердно, переходя из дома в дом, — вновь заговорил Белозеров. — Напировавшись в одном селе, она шла в соседнее. Почти нет домов ни в селе, ни в городе, которые бы она не опустошила.

Когда машина проскочила поворот на деревню Лоси, Белозеров рассказал маршалу о партизане Жуковском, мечтавшем воевать с фашистами под знаменами армий Рокоссовского.

Вскоре машина повернула влево. Перед заходом солнца Радошковичи открылись сначала новыми деревянными домами, а затем старыми, вросшими в землю жилищами, помнившими не только Первую мировую войну, но и войска Наполеона. Два ряда изб глядели маленькими окнами друг на дружку так, словно это им давным-давно надоело.

На небольшой площади машина остановилась. Белозеров пошел уточнять, где проживает директор школы, а маршал, открыв дверцу, щелкнул портсигаром, закурил. Увидев военного с большой звездой на погонах, его обступили прохожие. А когда уточнили, что это сам Рокоссовский, расспросам не было конца. К нему протиснулся библейского вида старик.

— Сынок, кажуть, что ты маршал Рокоссовский.