Рокоссовский. Терновый венец славы

Кабинет производил мрачное впечатление: окон не было, стены были покрашены в коричневый цвет, над столом горела электролампочка, вмонтированная в плафон, какие часто используются в парилках бань.

— Говорят, ты требуешь к себе культурного обращения? — грубоватым голосом спросил следователь.

— Да, уважаю культурное обращение.

— Хочешь знать, с кем имеешь дело?

— Разумеется, — изучающе посмотрел на следователя Рокоссовский.

— Меня зовут Урнов Михаил Зиновьевич, а это, — он дружески хлопнул по плечу соседа так, что тот пригнулся, — мой помощник — Зяблик Виталий Афанасьевич.

— Спасибо.

— А теперь, уважаемый Зяблик, дай этому джентльмену форму протокола и ручку. И сразу же берем быка за рога. — Он окинул острым взглядом Рокоссовского и с издевкой спросил: — Надеюсь, ты обвинение знаешь?

— Да, знаю.

— Я люблю конкретику.

— Статья 58–1, п. «Б».

— Хорошо, что знаешь. Ты заговорщик, шпион и должен написать об этом собственноручно.

— Я ничего писать не буду.

— Я об этом догадывался, — скривил в улыбке губы Урнов. — Однако запомни, уважаемый джентльмен: у нас другие порядки. Это тебе не Кресты. Это внутренняя тюрьма НКВД. Понял?

— Начинаю понимать.

— Вот и хорошо, что мы находим общий язык. А теперь давай пиши!

— Я еще раз заявляю: ничего писать не буду!

— Что ж? — задумался Урнов. — Тогда я тебе рекомендую прочитать показания свидетелей.

— Этот поклеп я читать не собираюсь.

— Круто берешь, уважаемый джентльмен, — прищурил глаза Урнов и, повернувшись к соседу, сказал: — Ладно, Зяблик, веди протокол ты.

— Я готов, — произнес тот бабьим голосом.

— Что ж, тогда слушай, — презрительно улыбнувшись, сказал следователь и углубился в бумаги. — Вот выдержки из показаний преступных лиц, проходивших по делу Чайковского и Грязнова. Шестаков Н. Н. Бывший член Военного Совета, корпусной комиссар, 13 июля 1937 года на допросе заявил: «В кавалерии в троцкистскую организацию входил Рокоссовский К. К., бывший командир 15 кавдивизии, в данное время командир кавкорпуса в городе Пскове. Завербован Грязновым». Урнов поднял глаза. — Ты подтверждаешь это?

— Нет, — заявил твердо Рокоссовский. — Это неправда.

— Неправда, значит, — презрительно усмехнулся Урнов. — Идем дальше. 5 июля 1937 года начальник генштаба Забайкальского военного округа комдив Рубинов в протоколе пишет: «В 15 кавдивизии — крепкая группа участников контрреволюционной организации. К ним причастны Рокоссовский и бывший командир 57 дивизии Данненберг». — Следователь глянул на Рокоссовского. — Как?

— Это ложь.

— 6 января начальник разведотдела штаба, — продолжал следователь, — Забво Рубен Ю. Г. показал: «В японскую резидентуру Забво, руководимую Рубиновым, входили: Виденеев Николай Борисович — командир 15 мехполка 15 к.д. и Рокоссовский. В беседе Чайковский сообщил мне, что по шпионской работе он связан с Рокоссовским. Раньше, в 1935 году, у меня на квартире были Чайковский, Рокоссовский и Слуцкий. В беседе с Чайковским в присутствии указанных лиц он повторно сообщил, что Рокоссовский, Слуцкий и Проффен по контрреволюционной и шпионской работе связаны с ним. В подтверждение этого Рокоссовский сказал: «Да, вместе работать — вместе ответ держать». Мне известно, что Рокоссовский еще в 1932 году был лично связан с начальником японской военной миссии в Харбине — полковником Камацубара. По словам Рокоссовского, встречался он с Камацубара в Даурии во время официального приезда полковника для разрешения вопросов, связанных с интернированием китайского генерала Су Тинь Бьеня. Как участнику контрреволюционной организации мне известно: Грязнов, Шестаков, Рубинов, Рокоссовский, Чайковский… — Урнов поднял тяжелый взгляд на Рокоссовского. — Дальше перечислять не стану — тут около сотни фамилий. — Он положил на стол увесистые кулаки и откинулся на спинку стула. — Что-о?.. И теперь будем молчать?

— Я не молчу, — побледнел Рокоссовский и опустил голову, затем, посмотрев на Урнова, сказал: — Когда вы спрашиваете, я отвечаю.

— «Я ни в чем не виноват» — для следствия это не ответ! — повысил голос Урнов. — Ты должен говорить по существу прочитанного.

— По этому поводу я скажу одно: от начала до конца все это выдумано, — произнес Рокоссовский, с опаской глядя на кулаки Урнова.