Рокоссовский

«25 июля 1944 г. попытка 16-го танкового корпуса русских переправиться через Вислу по железнодорожному мосту у Демблина провалилась. Потери противника составили 30 танков. Мост удалось своевременно взорвать. Другие части бронетанковых войск русских были задержаны севернее Варшавы.

У нас, немцев, в то время создалось впечатление, что наша оборона заставила противника приостановить наступление. 2 августа 1-я польская армия „Польских Свободных Демократических Вооруженных Сил“ перешла тремя дивизиями в наступление через Вислу на участке Пулавы, Демблин. Несмотря на тяжелые потери, ей все же удалось захватить одно предмостное укрепление и удержать его до подхода советских подкреплений. Под Магнушевом на Висле противнику также удалось создать предмостное укрепление. Войска, форсировавшие Вислу на этом участке, имели задачу продвигаться вдоль берега на Варшаву, однако были остановлены на р. Пилица.

Тем не менее 8 августа у командования 9-й немецкой армии создалось впечатление, что попытка русских захватить Варшаву внезапным ударом с хода разбилась о стойкость немецкой обороны, несмотря на восстание поляков, которое, с точки зрения противника, началось преждевременно. Штаб армии доложил, что за период с 26 июля по 8 августа 1944 г. захвачено 603 военнопленных, имеется 41 перебежчик, за этот период части армии подбили 337 танков и взяли следующие трофеи: 70 орудий, 80 противотанковых пушек, 27 минометов и 116 пулеметов. Это были внушительные цифры после месяца непрерывных отступательных боев».

Заметим, что оценка Гудерианом потерь советских танков — 337 машин — вполне согласуется с данными о потерях 2-й танковой армии, потерявшей с 20 июля по 8 августа 418 танков и САУ. А вот данные 2-й танковой армии о пропавших без вести — 442 человека в период с 20 июля по 8 августа — были явно преуменьшены, поскольку в немецком плену, по данным Гудериана, в период с 26 июля по 8 августа оказалось 664 человека из состава 2-й танковой армии. Массированное применение советских танков, как это обычно и случалось, привело не к успеху, а к неудаче.

Рокоссовский вспоминал: