Рокоссовский

23 сентября Бур-Комаровский докладывал в Лондон: «Сегодня установлена связь с радиостанцией маршала Рокоссовского. Прошлой ночью принимали дальнейшие советские сбросы с боезапасом и продовольствием. Происходит советско-немецкая артиллерийская дуэль с превосходством советского огня».

То, что даже в условиях нехватки снарядов советская артиллерия имела превосходство над немецкой в районе Варшавы, доказывает, что у немцев здесь были сосредоточены не столь уж значительные силы артиллерии. Да и избытка снарядов, вероятно, не было.

В постановлении Совета министров польского правительства в изгнании на случай вступления Красной армии в Варшаву, изданном 23 сентября 1944 года, в частности, говорилось:

«В случае занятия Варшавы советскими войсками в ближайшие дни и прежде чем будет достигнуто польско-советское политическое соглашение, правительственные органы и АК в Варшаве могут оказаться в отношении Советов незащищенными польско-советским договором. Вместе с тем, их морально-политическое положение в мире и у союзников необыкновенно сильное, что может служить в какой-то мере сохранению их от ликвидации и поставить их в положение стороны, с которой Советы должны будут считаться. Возможности уйти в подполье или покинуть Варшаву нет. Это могут сделать только отдельные люди. Остается только явное выступление в роли хозяев с использованием морально-политической позиции, достигнутой ценой такого самоотвержения и таких жертв».

В этом и была причина того, что войска 1-го Белорусского фронта не стали брать Варшаву в сентябре 1944 года, ожидая, пока Армия крайова и прочие примкнувшие к ним повстанцы в Варшаве вынуждены будут сдаться немцам. У участников Варшавского восстания к тому времени был солидный авторитет в мире, в том числе в общественном мнении Англии и США. Поэтому невозможно было без большого шума ликвидировать созданные повстанцами органы власти и разоружить варшавские отряды Армии крайовой. А легализация формирований лондонского правительства грозила возникновением крайне опасного для советской стороны двоевластия в Польше, причем в условиях, когда большинство поляков симпатизировало польскому правительству в изгнании, находившемуся в Лондоне, и Армии крайовой, а не марионеточному Польскому комитету национального освобождения. Здесь нельзя было даже полностью полагаться на лояльность ПКНО бойцов просоветской 1-й армии Войска польского. Неслучайно к повстанцам присоединились солдаты из армии Берлинга, переправившиеся за Вислу. А Берлинг, в свою очередь, без проверки на политическую благонадежность принимал в ряды своей армии бывших членов Армии крайовой, что стало одной из главных причин его смещения с поста командарма.

24 сентября 1944 года командующий корпусом «Варшава» генерал Монтер (генерал бригады Антоний Хрушчель) докладывал в Лондон:

«Советский офицер, о котором я докладывал, сообщил, что он получил инструкции в штабе маршала Рокоссовского. Он передал следующие вопросы:

1. Какие у нас есть потребности.

2. Как нам представляются советские действия в Варшаве и наше взаимодействие с ними. Цели для советской артиллерии в расположении города.

Монтер передал радиограмму маршалу Рокоссовскому, в которой излагал оперативно-тактические детали плана овладения Варшавой войсками 1-го Белорусского фронта во взаимодействии с повстанцами».

Офицер, как кажется, так и не добрался до штаба Рокоссовского. И никто с повстанцами взаимодействовать не собирался.

27 сентября штаб 1-го Белорусского фронта в донесении в Генштаб подвел неутешительные итоги десанта 1-й польской армии: из 2614 человек, переправившихся на восточный берег, обратно вернулось 627 человек, в том числе 289 раненых. Некоторые из пропавших без вести, по показаниям вернувшихся, пробились к отрядам Армии крайовой в различных районах города.