Роковая блондинка

Я задумалась. Что делать теперь? Но тут меня окликнула Кэра и жестом показала, что я должна поторопиться. Я бы очень хотела еще порасспрашивать Дика, но сейчас это было невозможно.

Мы с Кэрой миновали коридор, повернули и спустились по лестнице. Она подвела меня к двери, справа от которой горела красная лампочка.

– Выключила мобильник? – спросила Кэра, останавливаясь.

– Хорошо, что предупредила.

Я отыскала в сумочке телефон и отключила его; тогда она открыла дверь, и мы вошли в огромное, тускло освещенное помещение, в котором находилось по меньшей мере тридцать человек. Здесь было полно рабочих, все одетые в джинсы и футболки, некоторые – с инструментами на поясе, и несколько человек вроде офисных служащих.

Слева от меня находилась гигантская площадка, изобра жающая морг, с блестящими металлическими столами, раковинами, весами, уходящими под потолок, и даже, что любопытно, пахнущая дезраствором. Может быть, это было добавлено ради правдоподобия, чтобы актеры и в самом деле почувствовали себя в царстве смерти. Ненастоящими были только окна. За каждым виднелся задник с нарисованными городскими домами – хотя, наверное, на экране телевизора они будут выглядеть вполне реальными.

Кэра, со мной на буксире, перешла на следующую площадку, на этот раз ярко освещенную, которая изображала до вольно убогое тесное помещение с десятком рабочих столов. За одним из них сидел Крис и смотрел в пространство. Прямо перед ним стояла Локет и рассматривала какой-то маленький белый сверток, в то время как стилист ладонью приглаживал ее растрепанные волосы. На площадке суетились несколько операторов – судя по всему, они подчинялись высокому мужчине лет за сорок. Если сцену в парке снимали при помощи портативных камер, па этот раз потребовались две камеры на тележках.

Кэра оставила меня поодаль – там, где расположились остальные члены съемочной группы, в этот момент, кажется, ничем не занятые. Чуть подальше собралась настоящая толпа – все расселись на складных стульях перед мониторами. Я заметила Алекса, он был поглощен разговором, судя по всему, с главным режиссером. Стараясь не привлекать к себе внимания, я отступила на пару шагов и спряталась в тени за декорацией.

Напряжение на площадке было буквально осязаемым; все сидели как на иголках и ждали указаний.

– Приготовились! – крикнул кто-то.

Стилист, который быстро выскочил из темноты, чем-то мазнул по губам Локет и исчез.

– Камера! – прозвучал тот же голос. – Мотор!

Кэра приложила палец к губам, показывая, что я должна вести себя тихо, а потом, получив через наушники очередной приказ, ушла.

Первой заговорила Локет:

– Смерть наступила до полуночи, Джаред. Вскрытие подокажет.

Крис покачал головой.

– Вспомни, как жарко было в комнате, – сказал он. – Это все меняет.

Он казался абсолютно уверенным в себе, компетентным, в то время как вокруг него суетилось столько людей. Я забыла о Томе, о Дике, обо всем остальном и просто поддалась очарованию процесса: две кинозвезды обменивались репликами.

И тут я внезапно почувствовала какое-то странное прикосновение к своей ноге. Я опустила глаза и взглянула в темноту. Огромная черная змея, бесконечно длинная, обвилась вокруг моей лодыжки. Сердце у меня остановилось. Я старалась подавить вопль, я прилагала все усилия к тому, чтобы не закричать, но ничего с собой поделать не смогла. Издав жуткий визг, я отпрыгнула в сторону…

13

Змея устремилась прочь и пропала. Негромкий гул в помещении стих, актеры перестали подавать реплики. Я осмотрелась. Ко мне торопливо пробиралась Кэра. Все остальные глазели на меня или вытягивали шеи, пытаясь определить источник шума.

– Что там творится?! – воскликнул режиссер. Скованная страхом, я ничего не сказала и понадеялась, что его вопрос останется риторическим и что через несколько секунд кто-то снова крикнет: «Мотор!» – или хоть что-нибудь. Тогда я шепотом объясню Кэре, в чем дело, и тихонько отступлю на задний план, предоставив ей улаживать проблемы.

Но режиссер снова крикнул:

– Я спрашивал, что там творится?

Видимо, он ждал ответа. Страх и отвращение, которые я испытала при виде змеи, уже прошли; теперь их сменило чувство крайнего унижения. Такого я не испытывала с четвертого класса, когда на детской площадке с меня свалились трусики. И ощущение еще усугубилось, когда я наконец встретилась глазами с Крисом и увидела, что он не на шутку расстроен. Крис так побледнел, что цвет его лица напоминал цвет хирургических перчаток.

– Мне… мне очень жаль, – выдавила я. – Но тут… у вас… змея! Только она куда-то уползла…

При слове «змея» все на съемочной площадке начали с тревожными возгласами беспокойно обшаривать взглядами пол.

– Змея? – сердито переспросил режиссер и встал. – Здесь нет никаких змей.

Он направился ко мне. За ним – к моему ужасу – Алекс. – Значит, одна есть, – сказала я. – Лучше найдите ее. Она может быть ядовитой.

– Я жутко боюсь змей! – громко заявила Локет. – Поймайте ее, или я не смогу работать.

Режиссер приблизился ко мне.

– Какая змея? – уточнил он. – Гремучая?