Роковая блондинка

— Ты переборщила. Парни не любят трудностей, которых им заведомо не преодолеть.

Я вздохнула.

— Значит, ты хочешь сказать, что ничего нельзя исправить?

— Я этого не сказала. Можешь попробовать то, что я называю «тактикой кнута и пряника». Предлагаю это только потому, что Красавчик, видимо, к тебе неравнодушен, иначе ничего не получится.

— Хорошо, говори.

— Выбери время, когда его не будет поблизости, и позвони ему на мобильник. Только ничего конкретного. Скажи, что не ждешь от него ответного звонка — просто хочешь извиниться за грубость. Брякни что-нибудь смешное. Но никаких обещаний, Бейли, ты поняла? Пожелай ему удачи — дескать, будешь рада, если у него все получится.

— При чем тут кнут и пряник? — спросила я.

— Пряник — потому что ты будешь с ним такой любезной, не то что накануне вечером. А кнут — потому что в этом есть нечто двусмысленное. Ты говоришь, что он может не перезванивать тебе, и одновременно — что будешь рада, если у него все получится (а возможно, «все получится» только через год, черт подери). Ты как будто приоткрываешь дверь — он может зайти, если захочет.

— Да, да, спасибо, — в сомнении произнесла я.

— Лишь одно условие. Если у тебя сложится с Красавчиком, отдашь мне второго.

Повесив трубку, я не стала задумываться над ее советами и пожеланиями. Я еще раз позвонила Харпер, но снова, как и утром, услышала автоответчик. Я оставила еще одно сообщение, подчеркнув, что мне очень нужно с ней поговорить. А потом позвонила человеку, разговор с которым меня пугал, — профессору Алану Кэру.

— Кто убил Тома? — спросил он, прежде чем я успела произнести хотя бы два слова. — Вы узнали?

Было ясно, что Кэр пьян; он говорил внятно, но небрежно — стало быть, выпил несколько бокалов.

— Нет, но я делаю все возможное, чтобы это выяснить.

— Как его могли убить? Это же был самый классный парень на свете! Том и мухи бы не обидел.

— Я вам соболезную.

— Может, в этом его беда. Он был слишком хорош.

— Что вы имеете в виду?

— Том не умел отказывать. Господи, я не могу поверить…

— У меня к вам вопрос, профессор Кэр. Как я и сказала, я стараюсь расследовать это дело. Незадолго до того, как он был убит, Том сказал одному человеку, что «ругани наслушается вдоволь». Это похоже на цитату, как по-вашему? Что она может значить?

Воцарилась тишина; он задумался, и вскоре мне показалось, что связь прервалась.

— Професс…

— «Ты ругани наслушаешься вдоволь». Это говорит Баптиста в «Укрощении строптивой».

— При каких обстоятельствах? — спросила я. Эту пьесу Шекспира я не перечитывала со школы.

— Петруччио уверен, что Катарина охотно примет его ухаживания, поскольку он так же упрям, как и она. Баптиста желает ему удачи, но предупреждает, что его ждут неприятности. Он говорит Петруччио: «Ты ругани наслушаешься вдоволь».

— Эта цитата или вся пьеса целиком имели какое-нибудь особое значение для Тома?

— Одну сцену из этой пьесы мы ставили на занятии. Не конкретно эту сцену, но Том играл Петруччио. Я запомнил, потому что у него чертовски хорошо получилось. А потом он рассказывал, что играл эту роль в Нью-Йорке. В каком-то маленьком театрике на Бродвее. Или в студии. Не помню.

— Но зачем ему цитировать эту строчку?

— Понятия не имею. Том любил Шекспира. Он вообще любил цитировать.

— К слову о пьесах, Том говорил вам, что пишет пьесу?

— Да. Отличную пьесу, которую он надеялся поставить. Полиция что-нибудь обнаружила? Мы все просто с ума сходим.

Я призналась, что полиция не делится сведениями со мной, и пообещала позвонить и рассказать, если что-нибудь узнаю.

Я мыла салат и подводила итоги. Если у Тома была привычка цитировать Шекспира, он мог использовать эту фразу в каждом случае, когда ему предстояла встреча с неприятной личностью. Но возможно, она имела для него особое значение. Все, что было нужно, так это узнать, когда и где Том играл Петруччио. Я отдала его резюме шерифу в Андах, но, быть может, Крис сумеет мне помочь.

Лэндон так ко мне и не заглянул — вероятно, ушел рано и на целый вечер. Я убрала одну из цыплячьих грудок в морозилку на следующий раз, а вторую как следует отбила, обваляла в яйце и сухарях и поджарила в оливковом масле. Из салата и помидоров, добавив лимон, я сделала гарнир. В кухне стоял райский аромат; между делом я выпила бокал холодного вина и принялась подпевать Марии Каллас. Чего еще можно желать? Я решила, что стоит присоединиться к числу тех одиноких женщин, которые готовят роскошные ужины для себя одной, покупают сами себе в подарок хрусталь и живут полной жизнью; время от времени им, возможно, хочется мужчину, но это не так уж необходимо. Проблема была в том, что я, по собственным ощущениям, словно упала в грязь.