Роковая блондинка

— Прелестно, — отозвался он с издевкой. — А почему, могу я полюбопытствовать, она во всем призналась вам?

— Я расследую убийство Тома — не как репортер, а просто потому, что первой обнаружила тело и захотела узнать, что случилось. До меня дошли слухи о ней и о Томе, так что я пошла ва-банк. А вы знали об их романе?

— Подозревал, но не мог найти доказательств. Локет была ловкой обманщицей, она великолепно умела заметать следы. В тот день, когда, судя по всему, убили Фейна, она поехала к друзьям, а когда я им позвонил, мне сказали, что она отправилась в антикварный салон. Локет и в самом деле привезла с собой несколько антикварных серебряных ложек — просто чтобы вернуться не с пустыми руками.

— А где вы были в тот день? — спросила я. Если он хочет перейти прямо к делу, то почему бы мне не последовать его примеру?

— Между нами — я был с женщиной. И вчера вечером тоже.

Великолепно.

— Полицейские не сказали вам, что, по их мнению, произошло с Локет?

— Нет. Полагаю, что и не скажут, пока не проверят полностью мое алиби. А теперь, если вы меня извините, мне нужно сделать несколько звонков.

Я подумала, что мне предстоит выбираться отсюда самостоятельно, но, обернувшись к двери, увидела там ассистентку. Может быть, Алекс вызвал ее спрятанной под столом кнопкой звонка?

— Только один вопрос, — сказала я, когда Алекс потянулся к телефону. — Как вы узнали, что Том Фейн лечился в клинике?

— Если вам это так уж важно, нам рассказал лос-анджелесский агент Криса Уикершема, хотя, разумеется, мы проверили информацию.

Услышав это, я пошатнулась. Значит, это Крис подставил Тома. Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота…

Но стоило ли так удивляться? Возможно, мне следовало догадаться, когда Локет сказала, что случилось. Ведь у Криса был мотив. Он хотел славы и денег — а какой же актер из тех, что рвутся в Лос-Анджелес, этого не хочет? Я могла его понять, когда он не пришел ко мне на помощь на съемочной площадке, — вмешательство испортило бы его отношения с режиссером. Но предать Тома — это же совсем другое дело!

Такси остановилось перед домом. Я, чувствуя себя безмерно несчастной, поплелась к двери — в своем мятом костюме и в натерших ноги босоножках — и грустно поздоровалась с консьержем Бобом.

— Вы только что разминулись, — сказал он.

— С кем? — в замешательстве спросила я.

— С вашей золовкой. Я впустил ее в квартиру, как вы сказали.

— Как я сказала?! — Весь имеющийся в моем организме адреналин бросился мне в голову. — Что вы имеете в виду?

Боб уставился на меня. Его глаза под козырьком коричневой фуражки тревожно расширились.

— Вы позвонили мне час назад! И сказали, чтобы я ее впустил…

16

Секунду я собиралась с мыслями, затем пересекла коридор и подошла к лифту.

— Все в порядке, мисс Уэггинс? — крикнул вдогонку Том.

— Не совсем, — глухо отозвалась я. — Я вам не звонила.

Сердце у меня колотилось. Лифт полз на четырнадцатый этаж целую вечность. Я не звонила Бобу, и, насколько мне было известно, одна моя золовка сейчас была на Карибах с мужем, другая — в Бостоне. Это значило, что кто то позвонил консьержу от моего имени. Видимо, этот кто-то пришел сюда и какое-то время провел в моей квартире. Едва я успела выйти из кабины, как открылись двери соседнего лифта, и оттуда вылетел Боб.

— Я велел швейцару постоять в дверях. Так вы не звонили мне сегодня днем?

— Нет. И моих золовок сейчас нет в Нью-Йорке. Что именно сказала эта женщина, когда звонила?

— Поздоровалась, назвалась Бейли и попросила, чтобы я позволил вашей золовке посидеть у вас в квартире между авиарейсами. В таких случаях мы обычно предпочитаем письменную доверенность, но я даже не усомнился, что это вы. Я так хотел оказать вам услугу!

Он сдвинул фуражку назад, и я увидела, что лоб у него блестит от пота. Бедный Боб — он, наверное, думает, что еще до исхода дня потеряет работу.

— Женщина, которая сюда приходила, — как она выглядела? — спросила я. — И сколько здесь пробыла?

— Я ее особенно не рассматривал. Высокая, под метр восемьдесят, кажется, на каблуках. В больших солнечных очках, в широкополой шляпе. Из-под нее немножко были видны волосы — светлые. Она пробыла здесь где-то полчаса. И ушла минут за пятнадцать до того, как вы приехали.

— Вы уверены, что это была женщина?

— Хотите сказать, что это мог быть парень, переодетый женщиной? Нет… не думаю.

— Ладно, сейчас мы лучше осмотрим мою квартиру, — сказала я, радуясь, что Боб рядом. Я понятия не имела, что там обнаружить. Полный хаос? Мину замедленного действия?

— Вас могли ограбить, — произнес Боб. — Телевизор она, конечно, не вынесла бы, но ей ничего не стоило прихватить с собой деньги, или драгоценности.

Но когда я вошла в прихожую (Боб следовал по пятам) и огляделась, то не обнаружила никакого беспорядка. Мы с тревогой прошли в гостиную, затем на кухню, снова вернулись в гостиную, заглянули в спальню, в ванную и в мой крошечный кабинет. Ни выдвинутых ящиков, ни распахнутых дверей. Маленькая шкатулка с драгоценностями — с теми остатками, которые не успел заложить мой бывший муж, — по-прежнему лежала среди белья.