Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов

По мнению современников, в большой политике Керенский стал заметен только со времени его выступлений в Государственной думе. Он имел репутацию "человека даровитого, но не крупного калибра", тем не менее его яркие и эмоциональные ораторские выступления неизменно привлекали всеобщее внимание.

2 марта 1917 года А. Ф. Керенский вошел в первый состав Временного правительства в качестве министра юстиции и генерал-прокурора и сразу же оказался на гребне славы. Вознесенный на правовой Олимп, он, конечно же, не забывал о своей корпорации. В первый день управления министерством юстиции Керенский обратился к советам присяжных поверенных с телеграммой, в которой просил их "принять посильное участие в установлении истинного правосудия в нашей Родине и поднятии его на высоту, соответствующую величию народа и важности исторического момента".

Керенский лично явился на заседание Петроградского совета присяжных поверенных — оно проводилось на квартире председателя Н. П. Карабчевского, поскольку здание суда было уничтожено пожаром. Там он, обратившись к собранию с краткой речью, просил адвокатов "способствовать, по мере сил, к водворению порядка и законности".

Петроградские адвокаты ответили на это посещением Временного правительства. Председатель совета Н. П. Карабчевский сказал тогда: "В вашей среде видное место занимает любимый и дорогой нашему сословию товарищ. Он вырос и воспитался для своей политической борьбы в нашей общественной среде, в условиях не только узкопартийного, но и могучего человеческого правосознания. Я говорю о присяжном поверенном Александре Федоровиче Керенском. Я не могу вам выразить того глубокого и радостного волнения, которое мы испытали, когда, еще физически измученный всеми волнениями предыдущих дней и бессонных ночей, едва держась на ногах, только что объявленный министром юстиции, всесильный революционный генерал-прокурор кинулся прежде всего к нам, представителям сословия, товарищам по служению правосудию, и в наших горячих дружеских объятиях его первые слова были: "О, как бы я хотел поднять русское правосудие на недосягаемую высоту! Помогите мне в этом!"

В те дни Керенский работал день и ночь и от напряжения иногда терял сознание во время выступлений. Он неоднократно выезжал в Москву, Финляндию, Царское Село, на фронт, всюду встречая восторженный прием. Ему приходилось решать одновременно множество сложнейших задач: и наведение порядка в столице, и замена старого чиновничьего аппарата, и образование новых судебных учреждений, и отмена устаревших, противоречащих "революционному правосознанию" законов, и расследование деятельности высших царских сановников.

В первые дни революции была образована Чрезвычайная следственная комиссия, которой деятельно руководил Керенский. Очень быстро комиссия препроводила всех царских

сановников в Петропавловскую крепость. Наиболее серьезные обвинения были предъявлены бывшим министрам юстиции И. Г. Щегловитову и Н. А. Добровольскому, министрам внутренних дел Б. В. Штюрмеру, А. И. Хвостову, А. Д. Протопопову, А. А. Макарову и другим деятелям административного аппарата.

В своей кадровой политике Керенский довольно строго придерживался основного принципа — назначать на все высшие должности лиц с более или менее популярными именами и только при условии, если их выдвигали различные общественные или политические организации. Преимущество при этом всегда отдавалось лицам из адвокатской корпорации. Однако эта популистская практика вскоре дала отрицательные результаты. Многие "выдвиженцы", вчерашние адвокаты, зачастую совершенно не имевшие склонности к руководящей деятельности, вдруг становились председателями и прокурорами судебных палат и окружных судов, сенаторами и даже занимали ключевые посты в министерстве юстиции — но оказывались некомпетентными в решении самых насущных вопросов.

Первым своим товарищем (заместителем) Керенский назначил присяжного поверенного А. С. Зарудного, сына известного деятеля Судебной реформы С. И. Зарудного. Товарищами министра стали также московский адвокат А. А. Демьянов и присяжный поверенный Г. Д. Скарятин. Они хотя и слыли людьми "самой высокой моральной марки", но никакого административного опыта не имели. Сенаторами неожиданно стали присяжные поверенные О. О. Грузенберг, А. А. Леонтьев. П. С. Ширский, А. С. Чумаевский, С. А. Левицкий и многие другие.