Роковая грань

В трубке послышались короткие гудки, и Пьетра вернула ее на рычаг. Она подошла к окну и с тоской посмотрела на толпу гостей, веселившихся в саду виллы отца. Разодеты так, словно явились на самый важный на свете прием… хотя для некоторых из них сегодняшний вечер и вправду был поводом для праздника. Как-никак, двадцатилетие дочери Джулиано Бертони.

Свои дни рождения Пьетра ненавидела. Каждый год ей приходилось терпеть эту муку: принимать поздравления, знакомиться с десятками новых людей и делать вид, что тот или иной подарок пришелся по сердцу. Но обижать отца она не хотела. В его жизни так мало счастливых минут. Особенно после того, как умерла мама.

Официанты вернулись на кухню для того, чтобы пополнить подносы едой и взять очередную порцию вина, шампанского и пунша. Пьетра решила, что пробыла в одиночестве слишком долго, скоро ее хватятся, и придется объясняться с отцом. Сделав глубокий вдох, она подхватила полы длинного платья из лавандового шифона и вышла в сад через настежь распахнутые по случаю торжества и жаркой погоды створки венецианского окна.

Подруги, которых она пригласила из вежливости – и которые ее подругами не являлись, но всем было удобно верить в обратное – пили вино и смеялись в компании молодых людей. Пьетра знала только одного из них. Фабио. Не так давно отметил восемнадцатилетие, скромный и наивный, с добрыми доверчивыми глазами. Вот-вот поступит на медицинский факультет. Один из восьми детей сицилийца, давнего друга отца. Девушкам внимание Фабио нравилось, и он отвечал им взаимностью. Природная застенчивость довела его до дурной привычки пить больше, чем следовало. Кажется, сегодня трезвым Пьетра юношу не видела.

– Я тебя всюду ищу, – раздался из-за спины недовольный голос отца. – Уж не прячешься ли ты от гостей?

– Извини, папа. Звонила Фортуна, пришлось удалиться.

– Хочу тебя познакомить кое с кем. Этот синьор после долгих скитаний наконец-то осел в Риме. Марио Верроне, мой помощник.

Первым делом Пьетра обратила внимание на волосы синьора Верроне. Иссиня-черные кудри. Слишком длинные, до плеч, насмешка над современной модой. И распущенные – насмешка над негласными правилами: длинноволосые мужчины, появляясь в доме отца, такого себе не позволяли. «Хам», – прозвучал в голове Пьетры голос женщины, которая разменяла не только двадцатый, но уже тридцатый десяток и была достаточно мудра и цинична для того, чтобы позволять себе категоричные суждения подобного толка. Ростом ниже отца, синьор Верроне был хорошо сложен и держался нагловато, как свойственно невысоким людям. Девушка поймала взгляд его глаз – светлых, серо-голубых – и увидела в их глубине что-то, что заставило ее замереть, затаив дыхание.

Синьор Верроне улыбался, перебирая в пальцах бокал с вином. И Пьетра позволила себе то, чего добропорядочным христианкам делать не стоит: посмотрела на его губы. Аккуратные, почти женственные. Она мучительно покраснела.

– Кажется, я смутил вашу дочь.

Пьетра отметила, что он не называет отца доном, но и имени тоже не употребляет. Еще одна наглость в копилку нового знакомого.

– Я знаю, как твое появление действует на дам. Знакомься, это Пьетра.

– Мое почтение, синьорина. Вы намного красивее, чем мне представлялось.

Синьор Верроне легко пожал Пьетре руку, а потом приложил свои пальцы к губам и поцеловал.

– Поздравляю вас, – продолжил он. – К сожалению, я приехал в Рим в спешке и не успел купить подарок. Но завтра я решу этот вопрос.

– Мое почтение, синьор Верроне. – Девушка посмотрела на отца. – Папа, у тебя новый… консильери?

Дон Бертони улыбнулся и положил руку Марио на плечо.

– Синьор Тото устраивает меня в качестве консильери, замену я ему не ищу – да и вряд ли у меня получится найти кого-то подходящего.

– У меня недостаточно знаний для такого важного поста, – заговорил синьор Верроне. – Я – скромный помощник.

– Скромный помощник, без которого я как без рук, – уточнил отец.

Пьетра переводила взгляд с одного мужчины на другого и чувствовала, что от нее ускользает важная истина. На ее памяти отец еще ни разу не говорил о ком бы то ни было в таком тоне. И уж точно не знакомил ее со своими помощниками лично. Синьора Тото, адвоката Сальватора Конте, она знала, он был юристом семьи. Но остальные?.. Нет. Отец слишком хорошо понимал, как она относится к его работе.

И работа не заставила себя ждать.

– Синьор Бертони, прошу прощения. – Высокий мужчина во фраке подошел к отцу, кивнул Марио и улыбнулся Пьетре. – Синьор Капито ждет.

Отец поморщился, как от зубной боли.

– Что на этот раз?

– На телефоне. Просит вас подойти.

– Я займусь, – подал голос Марио. – Вчера он весь день надоедал мне своими глупостями, и я не позволю, чтобы он испортил вам праздник.

Мужчина во фраке покачал головой.

– Прости, но он хочет говорить только с доном.

– Небеса и святая Мария, – простонал отец. – Марио, развлеки даму.

Синьор Верроне проводил взглядом уходящих мужчин и посмотрел на Пьетру.

– Что вам принести? Шампанское, вино или пунш?

– Вино.

– Вино сегодня превосходное. Юноша, – подозвал он официанта, – вина синьорине.

Пьетра взяла бокал и сделала глоток.