Роковая корона

Месяцем позже, к ужасу Стефана, слухи, касающиеся Болдуина из Рэдверса, подтвердились: недовольный лорд захватил королевский замок в Эксетере и снабдил его продовольствием, судя по всему, готовясь к осаде. После срочного обсуждения на совете Стефан послал в Эксетер две сотни всадников.

Через неделю он получил послание, в котором говорилось, что при осаде королевского замка его армия потерпела неудачу, хотя ей и удалось захватить город. Болдуин бежал из замка, оставив жену и детей. Спустя две недели Стефан сам прибыл туда с подкреплением, сопровождаемый группой баронов. Когда разбили лагерь и установили шатры, Робин, Уолерен и два десятка других дворян поехали вместе со Стефаном обследовать местность, окружающую городские стены. Теплый июньский день благоухал ароматом роз и сирени, луга покрывала нежная зеленая трава. Далеко на горизонте гряда темно-синих холмов таяла в голубом небосклоне.

— Захватить Эксетер будет нелегко, — сказал Стефану Робин Лестерский и указал на высокий холм, на котором стоял замок. — Башни хорошо укреплены, и забраться на стены будет трудно.

— Тогда мы возьмем его осадой, — самоуверенно произнес Стефан, подбодренный тем, что очень многие бароны, принесшие ему присягу, хотели сражаться за него, как и положено верным вассалам.

Уолерен Мулэн внезапно выругался и указал на лагерь.

— Приехал этот бастард Глостер. Не доверяйте ему, сир.

— Роберт мой старый друг, — ответил Стефан. — Он принес мне присягу. Почему я должен не доверять ему?

Уолерен поднял густые черные брови.

— Болдуин из Рэдверса тоже принес вам присягу, сир, так что вряд ли это гарантия верности. На Роберта очень непохоже, чтобы он бросил свою драгоценную сестру. Не спускайте с него глаз — вот мой совет. Он способен на предательство.

Каждый раз при упоминании имени Мод сердце Стефана начинало сильно биться, а мускулы всего тела дрожали, как туго натянутая тетива.

— Роберт никогда не предаст меня, — уверенно заявил он.

* * *

Прошло три месяца, но замок все еще не сдался, хотя его гарнизон недолго осыпал стрелами войско Стефана и не предпринимал тайных вылазок глухими ночами.

— Осада проводится успешно, — сказал Робин Стефану. — Летняя засуха высушила источники, и я держу пари, что замок без воды. Им придется использовать вино для всего, включая стирку и выпечку хлеба.

— А головни, которые будут бросать через стену, им тоже придется гасить в вине, и скоро у них не останется никакой жидкости, — добавил Уолерен. — Они сдадутся и примут наши условия — или погибнут.

Среди недели из замка были посланы два человека для переговоров со Стефаном об уступках.

— Посмотри на них, — сказал епископ Винчестерский Анри, без приглашения приехавший на днях в лагерь брата. Он обратил внимание на сухую кожу этих людей, потрескавшиеся губы и потускневшие глаза. — Они погибают от жажды. Нет необходимости идти им на уступки. Не говори с ними. Они сдадутся полностью — это вопрос дней.

— Такая излишняя жестокость, — начал Стефан, расстроенно глядя на двух посланников. — Неужели нам необходимо продлевать их страдания?

— Епископ прав, — согласился Уолерен, что бывало крайне редко. Обычно они с Анри Винчестерским противостояли друг другу почти в каждом спорном вопросе. — Пусть не ждут пощады.

Стефан неохотно согласился, хотя подобная бессердечность была ему не по душе.

Два дня спустя жена Болдуина вышла из замка и бросилась перед ним на колени. Ноги ее были босы, голова посыпана пеплом, она жалобно рыдала. Прерывающееся дыхание, изнуренный вид женщины поразили Стефана, и он принял ее с обходительностью.

— Не слушай ее мольбы, — предостерег Анри.

— Но она не виновна, — запротестовал Стефан. — Я не могу, как безучастный наблюдатель, позволить погибнуть невинным людям. Моя ссора с Болдуином не имеет к ней никакого отношения.

— Твои подданные должны понять, что они не могут безнаказанно бунтовать, — настаивал Анри. — Болдуин бросил тебе вызов. И его нужно проучить. Замок должен полностью сдаться — или все умрут от жажды и голода. Твои враги усвоят этот урок, и люди будут тебя бояться.

— Именно так, — сказал Уолерен. — В будущем бароны подумают дважды, прежде чем решатся поднимать мятеж.

— Жестокость в данном случае может помочь избежать большего кровопролития в будущем, — добавил Робин Лестерский.

— Так поступил бы наш дядя, — продолжал Анри, настойчиво внушающий Стефану свою точку зрения. — Как ты думаешь, каким образом он так много лет сохранял мир? Добротой и состраданием? — Он повернулся к Роберту Глостерскому. — Разве я не прав, кузен?

Роберт загадочно улыбнулся Анри.

— Мой отец сохранял мир на этой земле тридцать пять лет, значит, ты прав.

Стефан колебался между желанием спасти обитателей замка и жестоким советом брата и близнецов де Бомон.

— Я подумаю, — сказал он наконец.